Желание — это чувство понять он мог. Но это маленькое лирическое отступление окончательно увело его мысли куда-то в другую сторону.
Сэма смущали люди, подобные Андреа и Луизе Роберте. Для них он абсолютно ничего не значил. Почему же они из кожи вон лезли, чтобы внушить ему, что он им небезразличен?
— Послушайте, Сэм. Извините меня, но посторонние всегда обвиняют нас в том, что мы высокомерны, заносчивы и слишком задираем нос. Мы просто чувствуем ответственность друг за друга. И я приехала, чтобы предложить вам подвезти вас до бакалейного магазина, если вам все еще нужна еда.
— Значит теперь вы делаете из меня соседа, так? Послушайте, я понимаю, что вы это делаете из лучших побуждений, но я не собираюсь здесь задерживаться. И я совсем справлюсь сам.
— Прекрасно, — сказала Андреа, изо всех сил стараясь сохранить остатки достоинства. Она сама даже не могла понять, почему предложила ему это. Бродяга, вроде Сэма Фарли, в любом случае не в состоянии по достоинству оценить заботу маленького городка. — Но есть парочка официальных вопросов, которые я бы хотела вам задать. Послушайте, вы не могли бы впустить меня в дом? Тут на солнце такая жара!
— Я так не думаю, — проговорил Сэм жестко. — Мне не нужно никаких супов, печений, домашних солений или просто чьего-либо общества. — Он посмотрел на оранжевую чашку, которую держал в руке и со стуком поставил ее на стол. — И еще я не хочу провести остаток жизни в тюрьме по инициативе вашего местного комитета бдительности.
— Комитета бдительности? Что здесь такое произошло этим утром, Сэм? смущенно поинтересовалась Андреа.
— Ваши друзья посоветовали мне, чтобы я не злоупотреблял доверием… — тут Сэм перевел свой взгляд на потолок. — Как это они там выразились? Ангельского создания, временно выполняющего работу вместо своего отца. Я не собираюсь злоупотреблять, поэтому можете отозвать обратно своих сторожевых псов.
— А что это были за сторожевые псы? — Удивление в глазах девушки выглядело неподдельным.
— Один деятель, изрыгавший огонь только что вот здесь, был на костылях.
— Бак? Это же мой отец! Да как он сюда добрался?
— Он приковылял вместе с Отисом, дабы защитить вашу честь и убедиться, что я все-таки не переступил границ дозволенного.
Андреа почувствовала, что в ней начинает закипать злость. Так вот почему отец устроил себе этим утром выходной. Ей следовало бы об этом догадаться.
— Не волнуйтесь, ковбой. Я во всем разберусь, — мрачно пообещала она, потирая ладонью лоб. — Извините. Люди у нас здесь… иногда… бывают излишне участливы.
