— Еще нет, — Антон опустился на стул. — Я ушел. Они там с ним остались.
— Что вы с ним хоть сделали?
Антон отмахнулся, не желая ничего отвечать. Никто не стал настаивать.
Потом все трое долго сидели молча, слушая, как на кухне грохают кастрюли.
— Скоро обед, — непонятно зачем сказал Обжора.
— А ты станешь жрать? — поинтересовался Сержант. — Мне что-то не хочется.
Снова наступило молчание. Минут через двадцать или больше появились наконец Самурай с Печеным — оба суетливые, взбудораженные, похожие на мальчишек, которые по неосторожности устроили большой пожар.
— Сделали дельце, — хрипло проговорил Печеный, обводя языком сухие тонкие губы. — Ни царапинки, ни кровинки — все чисто.
Он постоянно тер ладони друг о друга и ни на кого не смотрел.
— Быстро он отошел, — поежился Самурай. — Бывает, люди с пулей в голове еще часов десять живут, а тут...
— Его страх убил, — сказал Печеный. — А то, что быстро — тоже понятно. После такой ночки он уже полутруп был.
Все замолчали, нервно переступая с ноги на ногу и поглядывая друг на друга.
— Все, нечего тут больше торчать, нервы друг другу портить, — скомандовал Самурай, который уже возвращался к своему обычному состоянию. — Давайте разбегаться. А я пойду Сергееву доложусь. Пусть думает, что с Гоблином дальше делать.
Тут взгляд его упал на Антона, стоящего позади всех.
— Что, ожил? — Он подошел, хлопнул Антона по плечу. — Ничего, все нормально. Еще разок тебя на такое шоу сводить — и станешь нормальным человеком.
Антон понимал, что Самурай вовсе не хочет его оскорбить. Просто цинизмом легче всего замаскировать свои собственные переживания.
Обед прошел обыкновенно. Вопреки прогнозам Сержанта все явились в столовую и все нормально ели, в том числе и он сам. Даже пытались шутить. Антон почувствовал на себе повышенное внимание. Все как будто чувствовали, что ему, не видевшему в жизни ни крови, ни смерти, ни жестокости, особенно трудно будет вспоминать этот день. Каждый считал своим долгом что-то сказать ему, подмигнуть, просто продемонстрировать внимание. Антон вовсе не нуждался ни в какой поддержке. Он нормально себя чувствовал и старался это показать — держался преувеличенно бодро, отвечал на шутки и улыбки. И даже не заметил, что старается брать хлеб самыми кончиками пальцев, а на столе уже выросла груда салфеток, которыми он беспрестанно вытирает руки.
Единственное, что смутило команду, — это лишняя тарелка, которую повариха по привычке и по незнанию поставила на стол.
