***
Утром Борис проснулся первым, выбрался из палатки и огляделся. От реки, сквозь ветки кустов просачивался туман. Еще не проснулись ни птицы, ни местное зверье. Тишина окутывала лесной берег. Даже вездесущие комары угомонились.
Костер догорел. Забытая на углях коптилка покрылась густым слоем пепла. Рожков вытащил ее, смахнув пепел сорванной еловой веткой, открыл. Наружу вырвался густой аромат рыбы. Такой запах бывает только от самодельных копченостей. Промышленное копчение давно уже не знает осиновых опилок, да и вообще – весь процесс никак не напоминает дедовские способы создания деликатесов. Сплошная химия, ароматизаторы и красители.
Борис снова закрыл коптилку и положил ее обратно на остывший костер, откуда правда еще тянулся легкий дымок – под слоем золы где-то тлели отдельные угольки. Мужчина осмотрелся, взял в руки лежащий рядом с палаткой спиннинг Шестакова, собрал его и пошел в сторону реки.
Бросок почти не удался, но голавль как будто ждал первого заброса. Взял блесну нагло и крепко. На то, чтобы вытащить рыбину, рыбаку потребовалось лишь несколько минут вываживания в быстрой воде переката. Слегка ошалевший от удачи Борис, держа голавля за жабры, вышел на берег и только в этот момент заметил Шестакова, который с завистью наблюдал за действиями соседа.
– Я случайно… – промямлил Рожков.
– Да ладно, Борь, забей. Ты его честно взял. Все-таки снасть качественная, не зря я на нее надеялся.
– Он твой, Саня.
– Если бы… Мне он, сука, не дался. Так что этот черт – исключительно твой трофей. – Сан Саныч развернулся и пошел в сторону палатки.
Рыба вытянула на 7 кг. Шестаков, хоть и был крайне расстроен, но старался не подавать виду. Его чувства выдавала лишь преувеличенная похвала удаче соседа. Он заставил Бориса позировать, сфотографировал его на мобильник в разных ракурсах и пообещав отпечатать фото в крупном размере, чтобы никто не усомнился в качестве улова.
Однако рыбалка уже больше не клеилась. До вечера они на двоих поймали еще штук семь хариусов, а наутро, не сговариваясь, начали собираться домой.
***
– Александр Александрович? – В трубке звучал голос Самойлова. – Вы еще меня помните?
– Да, Алексей Васильевич, помню. – Шестаков узнал голос следователя по делу о самоубийствах Ани и Анжелы. – Чем обязан вашему звонку?
– Видите ли, Александр Александрович, у меня новое дело с летальным исходом. И снова оно связано с вами. Буду вам весьма признателен, если вы приедете прямо сейчас ко мне. Пропуск уже выписан.
