«Артур, спаси меня! Он хочет сделать со мной что-то страшное. Я очень виновата, расскажу тебе потом, пожалуйста, прости меня, я совершила это в порыве и очень жалею, только никому не говори, и главное – спаси меня, очень боюсь, потому что он...»
Весьма сумбурный и бестолковый текст обрывался на полуслове. Я обратила внимание, что записка написана второпях, голубые буквы разъезжались вкривь и вкось, к тому же писали не ручкой, а, скорее всего, косметическим карандашом – тем, что попалось под руку.
– Он – это кто? – сразу же спросила я Гордеева, который заглядывал через плечо.
– Не знаю, – признался тот. – Дай-ка мне, прочитаю...
Прочитав записку, Гордеев глубоко вздохнул.
– Если она написала несколько строчек, значит, у нее было время, – начал он рассуждать и в процессе этих рассуждений закипая. – Так почему же она, вместо того чтобы ясно и конкретно указать, кто такой он и куда он ее везет, написала такую ерунду?! Не знаешь, Таня, почему? А я знаю!
– Почему? – не поняла я, глядя на угрожающе красное лицо Артура.
– Потому что она дура! – неожиданно заорал Гордеев. – Дура! Идиотка!
– Ну хорошо, даже не буду спорить, – вздохнула я. – Давай рассуждать логически, пользуясь тем, что у нас есть. Это похоже на Колокольцева?
– Не знаю! Я уже ничему не удивлюсь. Может быть.
– А что, Сергей способен «сделать что-то страшное»?
Гордеев задумался.
– В общем, нет, – признал через некоторое время он. – Но в гневе... Одним словом, он же сейчас не в своем нормальном состоянии, может быть, и вправду голову совсем потерял.
– А куда он мог отвезти Марианну? Где он станет ее держать? Не у себя же дома!
– Да не знаю я! – в отчаянии завопил Артур. – Не я же сыщик!
Я пропустила мимо ушей его последнюю реплику и выдвинула следующее предположение:
– Может быть, это ее бывший бойфренд?
– Да кто угодно, – тяжело дыша, ответил Гордеев. – Понятно пока только, что он мужик, а что касается мужиков, Таня, то могу тебе точно сказать, что у Марианны их было полно! Так что можно до бесконечности объезжать и проверять ее бывших бойфрендов...
– А все-таки последний? Что он собой представляет?
– А последний был вообще из Оренбурга. Я его ни разу не видел. И, как ты, наверное, догадываешься, нисколько об этом не жалею. Эта дура говорила только, что бросила его. По-моему, просто ноги оттуда унесла, потому что вернулась уж больно... разодранная. Правда, потом чуть приоделась.
– Вот как? Ты, что ли, денег дал или она на работу устроилась?
