Игоря Ломакина распирала жажда деятельности. Он ходил из угла в угол по своей комнате и постоянно говорил, убеждая меланхолично лежавшую на диване Анжелику:
– Нет, но ведь нужно же что-то делать! В противном случае все раскроет эта частная сыщица!
– Ну и что? – лениво отвечала Анжелика.
– Как «ну и что»? Тебе неинтересно, кто прихлопнул брата твоего шефа?
– Не-а, – так же лениво ответила Анжелика. – Зачем это мне?
– Не понимаю таких людей! – всплеснул руками Ломакин. – Не понимаю!
– А я не понимаю, зачем ты рыпаешься? Тебе что, газеты своей мало?
– В том качестве, в котором присутствую в ней сейчас, – мало! – упрямился Ломакин. – Мне нужен рост!
– И расти, – невозмутимо продолжала Анжелика.
– А ты что, сама всю жизнь собираешься быть секретаршей?
– Не знаю...
– А может, тебя это устраивает, потому что твой шеф в тебе видит больше, чем секретаршу?
– Ну, видит, и что?
– Так ты что, спишь с ним?
Анжелика поморщилась.
– Зачем? Он же старый... А деньги мне и так папа дает. К тому же, по-моему, я своего шефа возбуждаю больше так, на расстоянии.
Услышав эти слова Анжелики, Ломакин успокоился на данный счет и снова углубился в проблемы дальнейших своих действий.
– И все-таки что-то предпринять необходимо, – задумчиво проговорил он.
Анжелика уже не слушала, она включила плеер. Ломакин внезапно поднял палец вверх и сам для себя воскликнул:
– Точно! Нужно сделать именно это... Потому что альтернативы все равно нет.
Он порывисто прошел в другую комнату, оттуда в прихожую, оделся и вышел.
* * *
– Ну и что? – хмуро спросил Сергей Колокольцев, удивленно и вместе с тем раздраженно глядя на Ломакина.
– Как это «что»? – изумился Ломакин. – Это может означать, что ваша жена находится в сговоре с Городецким. В преступном сговоре.
Ломакин смотрел на Колокольцева, желая проникнуть внутрь его мыслей. Журналист, вообразив себя великим сыщиком и знатоком людей, пытался определить, замешан ли сам Колокольцев в этом деле или нет.
