– Что же вы там увидели?
– Когда люди собираются в поездку на несколько дней, они не оставляют в мойке немытую посуду, в микроволновой печи – пиццу, а в стиральной машине – мокрое белье. Во всяком случае, моя девочка таких привычек не имеет. Я на все это посмотрела, и у меня возникло ощущение, что Мария вышла куда-то на пять минут, максимум на час. Я ждала ее, ждала, но так и не дождалась. Не вернулась она туда и на следующий день, и на третий... Я не могла места себе найти и начала обзванивать больницы, морги. К счастью, Маша никуда не поступала. Потом стала обзванивать всех знакомых дочери. Кирилл не мог сказать ничего вразумительного, он сам несколько дней не мог найти Марию, а вот Настя оказалась осведомленнее. Она-то мне все и рассказала.
– Что именно?
– Все: про газету, про испытательный срок, про то, что Маша обратилась к вам с деловым предложением, и про то, что вы сначала согласились ей помочь, взяли деньги, а потом... – Баранова не решилась повторить свои первоначальные обвинения, немного помолчала и продолжила: – Мы с мужем поверили Насте, потому что у дочери на столе лежала ваша визитка. Но вы, оказывается, ей отказали. Кстати, почему вас не устроило предложение моей дочери?
– Кира Леонидовна, я твердо убеждена, что каждый должен сам нести свой чемодан.
– А как же, простите меня, широкая сфера самых разнообразных услуг? Там каждый работник несет чужой чемодан и получает за это соответствующее вознаграждение.
– Частный детектив – это профессия узкой направленности. Я работаю не на потребу журналистам и читателям криминальных полос, я решаю проблемы конкретных граждан, – с чувством собственного достоинства сказала я.
По растерянному взгляду Барановой было нетрудно догадаться, что она не поняла до конца мое жизненное кредо.
– Ну хорошо, не захотели помогать моей дочери так не захотели. Наверное, она с вами неправильно разговаривала. Мария у нас девочка с характером. Знаете, мы с мужем были против того, чтобы она стала журналисткой. Это же несерьезно! Журналист – это даже не писатель, каждое его слово подвергается редактированию, но Маша не понимала этого. – Баранова горько вздохнула и продолжила объяснять мне свою жизненную позицию: – У нас было честолюбивое стремление дать Марии экономическое образование, если не за границей, то хотя бы в Москве. Думали, что она станет помогать нам в бизнесе, но Маша уперлась, подала документы на журфак, и отговаривать ее было уже бесполезно. Не скрою, я была бы даже рада, если бы этот испытательный срок вызвал у Марии стойкое отвращение к профессии журналиста. Еще не поздно получить второе образование. Но сначала надо ее найти и вернуть в семью.
