– Зачем? – Трунов изумленно посмотрел на меня поверх очков.
– Пока сама не знаю, хоть на мертвого посмотреть...
– Вообще-то труп сейчас в морге райцентра, но фотографии я могу вам показать... – старший лейтенант раскрыл папку и вынул из нее фотографию. – Вот, Татьяна Александровна, посмотрите, пожалуйста, это – Михаил Антипов?
Я никогда не видела Машиного приятеля, и малосимпатичное лицо утопленника на черно-белой фотке мне ни о чем не говорило, точнее, говорило о том, что последние минуты его жизни были не самыми приятными.
– А есть словесное описание? – осведомилась я, возвращая Трунову фотографию.
– Конечно, вот, можете ознакомиться, – участковый полистал папку, вынул из нее один листок и положил передо мной. Затем он обратился к уборщице: – Тетя Вера, вы еще долго будете здесь убираться? Можно подумать, что завтра сюда из Москвы делегация нагрянет.
– Нет, недолго, – сказала уборщица и продолжила наводить марафет.
Откровенно говоря, я уже перестала обращать на уборщицу внимание, но тут вдруг озаботилась вопросом – почему она до сих пор здесь? Полы уже давно можно было вымыть, причем два раза. Причина ее навязчивости явно крылась не в трудолюбии, а в чем-то другом. Может, ей самой было интересно узнать подробности ДТП? Может, она что-нибудь знает о произошедшем? Неужели в голову участкового не приходит мысль, что надо по всей строгости допросить уборщицу?
Тем временем я стала читать описание пострадавшего. «Возраст предположительно сорок – сорок два года... рост сто восемьдесят восемь сантиметров... волосы темные, на темени глубокая залысина»... Как-то все это не слишком подходило под описание учащегося индустриального колледжа. В моем мозгу прочно укоренилось представление о Мише, как о молодом человеке лет двадцати двух со светлыми волосами, без всяких залысин. Говорить вслух, что утопленник, по моим соображениям, не Михаил Антипов, я не стала. Не хотелось делать это заявление при техничке, уж больно подозрительно она себя вела. Трунов перехватил мой взгляд и снова сказал:
– Тетя Вера, не слишком ли вы сегодня радеете о чистоте?
– Нет, не слишком! – ответила бабуля и одарила меня неласковым взглядом.
– Все, достаточно уже, идите! Не мешайте работать! – возмутился старший лейтенант, и бабулька все же вышла из кабинета, но дверь оставила приоткрытой.
– Это не Михаил Антипов, – шепнула я.
– Да? А почему шепотом? – удивился Трунов.
Я кивнула на открытую дверь. Николай встал, прошел к двери, закрыл ее, сел на свое место и спросил:
