* * *
Утро выдалось удивительным — солнечным, светлым. Наполненное птичьим чириканьем, оно вселяло в сердца надежду на удачу.
Я проснулась раньше звонка будильника, что абсолютно нехарактерно для меня. Можно сказать даже, что в этом был явный признак моего сильного душевного волнения. Еще бы! Предстоял такой ответственный день.
Прежде чем встать с кровати, я еще раз мысленно прокрутила по пунктам придуманный мною план, отмечая слабые места. Определенный риск в нем, конечно, был. Но я надеялась, что мои профессиональные навыки, выручавшие в переделках и покруче, на этот раз тоже не подведут.
Два следующих часа ушли на подготовку всего необходимого и на обдумывание моего поведения в случае возникновения непредвиденных ситуаций. С ходом времени нарастало и внутреннее напряжение, поэтому я решила приступить уже к конкретным действиям.
— Алло. Вероника Михайловна?
— Я слушаю.
— Здравствуйте. Это Татьяна Иванова — переводчик, — произнесла я самым взволнованным голосом, на который была сейчас способна.
— Здравствуйте, Таня, что-нибудь случилось?
— Да. Кроме вас, нам некому больше помочь.
— Я сделаю все от меня зависящее, если это в моих силах. Но что все-таки произошло?
— Все дело в Сергее.
— В каком Сергее? — она действительно ничего не понимала. И это было вполне естественно, ведь ее бывший муж был мертв. Во всяком случае — по известным ей данным.
— В Сергее Андреевиче Беспалове, — объяснила я.
— Да?! Интересно… — голос моей собеседницы, только что довольно равнодушный, напряженно зазвенел.
— Ему плохо, очень, — сообщила я голосом испуганного до смерти человека.
— Кому плохо? Покойнику? — Вероника, кажется, растерялась.
— Да нет же. Он жив. Во всяком случае, пока, — сказала я и всхлипнула.
— Танечка, вы в своем уме? Сергей Андреевич Беспалов недавно погиб. Он взорвался в собственном автомобиле, — тоном, не принимающим возражений, заявила железная бизнес-леди, взяв себя в руки и не допуская, что в задуманном ею что-то может пойти вопреки ее воле, вопреки ее желанию.
«Боюсь вас разочаровать, но он жив», — чуть было не ляпнула я, но вовремя спохватилась.
— Он жив, — твердо сказала я вместо этого. — Да, он жив, но нуждается в срочной медицинской помощи. По-моему, у него опять аллергический приступ.
Мои слова, слова явно разумного человека, видимо, возымели действие.
— Не может быть… — простонала моя собеседница и вдруг заплакала.
— Алло, алло! — кричала я в трубку. — Так что мне делать?!
— Не понимаю… — тихим голосом, не слыша меня, как бы разговаривая сама с собой, сказала Вероника. — Я же была в морге. Я своими глазами видела тело и обрывки пиджака.
