– Ну, мужик, ты попал! – сказал один из парней и с самым угрожающим видим направился к «Вольво».
Кленова не стала выходить из машины, а только немного опустила стекло со своей стороны.
– Блин! Баба за рулем! – заорал дружок Банзая. – Ну и как ты, коза, расплачиваться собираешься? Ты выйди, посмотри, что наделала? Ты знаешь, сколько такая фара стоит?! – совершенно натурально разбушевался он.
Я не слышала ответов Кленовой, но разговор, видимо, был очень жарким, поскольку отвлек ее настолько, что она не заметила, как другой парень быстро открыл переднюю дверь машины с другой стороны и... буквально через несколько секунд нарисовался возле меня с дорогой кожаной сумкой в руке.
– Держите! – сказал он.
– Фару не жалко? – спросила я.
– Есть где починиться! – усмехнулся он.
Я бросила сумку на сиденье и поехала. Но нетерпение мое было настолько велико, что я, отъехав немного и завернув за угол, открыла сумку. Там оказались обычные женские мелочи, паспорт, ключи и прочая ерунда, которая была мне неинтересна, а еще довольно большой, размером с толстую книгу пакет, крест-накрест заклеенный скотчем. Я рванула бумагу и достала из пакета компактно сложенные аудиокассеты, два диска от видеокамеры, а также сложенные вчетверо пожелтевшие от времени листы бумаги. Я взяла листы и увидела, что это были написанные корявым пьяным почерком те самые заявления.
– Есть! – с торжеством сказала я и позвонила Кирьянову: – Можешь брать обоих, Володя! Дело, считай, закончено! Только не забудь при обыске изъять у Базарова все фотографии! Когда они будут уже у тебя, позвони мне, и я тогда за ними подъеду!
– Уже иду оформлять ордера! – пообещал Киря.
Отключив телефон, я поехала к Морозову. В роскошно обставленной приемной меня встретила довольно пожилая секретарша, судя по виду, боевой товарищ Михаила Антоновича на протяжении всей его работы, и я порадовалась за Савинкову – редкий муж ей достался.
– Скажите Михаилу Антоновичу, что пришла Иванова. Он меня знает.
Секретарша доложила обо мне по селектору, и я услышала голос Морозова:
– Пусть входит немедленно!
– Михаил Антонович ждет вас, – тоном церемониймейстера сказала секретарша и указала на дверь.
Я вошла и увидела, что Морозов шел мне навстречу, а его глаза горели, как у ребенка в Новый год при виде Деда Мороза, – он явно ждал чуда.
– Вот! – сказала я, протягивая ему бумаги. – Ваш кошмар закончился, Михаил Антонович! Так что сворачивайте свои поиски!
Взяв бумаги в руки, Морозов немного постоял, тяжело дыша, а потом сказал:
