Как-то в очередной приезд Максима стены комнаты содрогнулись от беспощадного стука. Кто-то молотил молотком так, что все вокруг дребезжало и грозило обрушиться.
– Евгения, перестань! Ты мешаешь заниматься! – крикнула немка. И пожаловалась: – Голова уже трещит!
– А что случилось? – поинтересовался Максим.
– У Женьки в комнате оборвался карниз, – объяснила Екатерина Григорьевна. – Она взялась сама его повесить. Я говорю: надо вызвать плотника, под потолком проходит бетонная балка, ее просто так молотком не возьмешь. А Евгения не слушает. Такая упрямая! – И добавила с неожиданной гордостью: – Вся в отца.
Максим никогда не спрашивал про немкиного супруга: неудобно. Сейчас он вопрошающе посмотрел на учительницу. Та поняла немой вопрос и ответила:
– Я ведь давно вдова. Мой муж, Володя, умер, Царство ему Небесное. Золотой был человек. Сгорел от рака желудка, как свечка. А все, что было после, – не то и не так. Пыталась, да не получилось. Может, это и к лучшему. Я ведь невольно всех с Володей сравнивала… А Евгения очень похожа на отца. Такая же рыженькая…
Губы Екатерины Григорьевны задрожали, и Максим вдруг осознал, что бывает боль, которую невозможно изжить до конца, она всегда с тобой, как воздух, как день или ночь. Можно забыться, но не забыть. Можно продолжать двигаться, петь, смеяться, снова любить, но в самом тайном уголке души хранить частичку померкшего света, который и дает силы жить дальше. Он застыл в молчаливом преклонении перед этим светом памяти, перед самим фактом его существования. Ему захотелось как-то помочь, что-то сделать для этой стойкой маленькой женщины.
– Давайте я попробую, – решительно толкнул он дверь в комнату Евгении, где до той поры не бывал ни разу. Окинул все вокруг быстрым взглядом. Сразу видно: девичья. Обои в мелкий розовый цветочек, на узкой этажерке – мягкие игрушки, рядом с учебниками – маленькое подвесное трюмо с полочкой, заставленной всякими банками-склянками. Узкая кушетка у окна под сбитым велюровым покрывалом с оборками, поверх раскиданы глянцевые журналы, на стенах – портреты тощих манекенщиц в экстравагантных нарядах вперемешку с любительскими фотографиями в картонных рамках: оранжевый закат на море, желтоглазые ромашки, смешливые девчонки, полосатая кошка с глазами как у Евгении.
– Женька снимала, – мимоходом пояснила Екатерина Григорьевна. – Это ее хобби. Фотоаппарат ей хороший в Германии купила.
– Здорово, – искренне похвалил Макс.
