– Я позвоню завтра, – предупредил он и, пошатываясь от переизбытка эмоций, стал спускаться по лестнице.
***
Для него началось время, полное надежд, томительных ожиданий, волнений и тревог. Он никогда не думал, что может так сходить с ума. Максим прощался с Евгенией и тут же начинал считать часы до следующей встречи. Он думал о девушке постоянно: открывая глаза утром и закрывая их вечером. Это стало наваждением. Когда он вернулся в Питер, звонил ей по несколько раз на дню, оплачивал длинные телефонные счета, срывался на выходные и праздники в Москву, теряя уйму выгодных заказов и выслушивая выговоры недовольного начальства. Ему никак не удавалось пробудить в ней ответную страсть. Они ходили в кино, в театры, посещали выставки. Оттягивались в ночных клубах. Евгении все было интересно, от живописи до политики, она заражала его неуемной энергией, юным задором, жаждой познания окружающего взрослого мира. Но как только доходило до самой сладкой, интимной стороны отношений, девушка впадала в ступор. Максим никак не мог уговорить ее заняться любовью. Евгения упорно твердила, что не хочет, не может, не готова, – и доводила Максима до белого каления. Разумеется, в Питере он снова стал встречаться с другими женщинами, оправдываясь перед собой тем, что здоровый парень не может обойтись без регулярного секса, и обещая себе прекратить все это, как только Евгения перестанет упорствовать.
Родители выбор Максима восприняли неоднозначно. Мать схватилась за голову: в своем ли уме сын? Девчонке только исполнится восемнадцать, вчера школу закончила – какая из нее жена? Да и Максиму рано о семье думать – двадцать лет, куда спешить? Гуляй, наслаждайся жизнью, ярмо на шею всегда успеется повесить.
Отец был, как обычно, навеселе – и попросил фото. Посмотрел, удовлетворенно икнул: красивая, женись.
– Дурак! – в сердцах вскричала мать. – Последние мозги пропил! У нее ни образования, ни жилья, ни мозгов пока нет! Да и по дому сделать небось ничего не умеет, ни сготовить, ни постирать! А я-то думаю: что он к Тоньке зачастил? А она, зараза, небось все знала и молчала!
– Говорила Тонька, что ему девчонка какая-то нравится! – припомнил отец. – А ты слушала? Ты ж кроме работы и своих болячек ничего знать не хочешь! Придешь – и спать!
– А ты жрешь с моей работы, сам-то сколько приносишь! А болячки все от тебя, алкаш чертов!
– Я не алкаш! – хватил кулаком по столу отец. – Хватит орать! А то щас как дам!
