— 3-звездный огонь, Веланти, — простонал граф, показывая на шкатулку. — Или дайте мне уйти с ним, или пусть ваши люди меня пристрелят. Мне больно.
Веланти театрально поднес руку к губам.
— О! — воскликнул он. — Разумеется, мой дорогой Ренальдо. Как же я не подумал. — С этими словами хозяин положил шкатулку на край стола. Пожалуйста. Вы заплатили за него, он ваш.
Дрожащими от ярости и нетерпения руками Ренальдо поднял крышку шкатулки — и онемел от изумления.
— Звездный огонь «Юлий Цезарь», — наконец прошептал он, а его глаза округлились от восхищения.
— Правда, красив? — не удержался от комментария Веланти.
— Красив, — повторил Ренальдо, немедленно забывая о жаре, страхе и невыносимой боли в ногах. Положив камень на ладонь правой руки, он рассмотрел каждую сияющую грань. Через некоторое время граф убрал сокровище обратно в шкатулку.
— Ну как, Ренальдо, неужели он всего этого не стоит? — спросил Веланти, заглядывая ему в глаза.
Граф стиснул зубы. Как же ему хотелось бросить в лицо этому противному чужаку то, что он действительно думает. Тем не менее «Юлий Цезарь» теперь принадлежал графу. И, похоже, ему удалось остаться в живых. Хотя Ренальдо поклялся, что когда-нибудь непременно раздавит лорда Отто Гаспари.
— Да, — ответил Ренальдо.
— Что «да»? — с легкой улыбкой уточнил Веланти.
— Да, стоит.
— Хорошо. Рад удовлетворить еще одного клиента, — к крайнему неудовольствию графа заметил Веланти. Он махнул рукой в сторону шкатулки. Тогда забирайте «Юлия Цезаря» — вместе с моим благословением. — Хозяин повернулся к Гаспари:
— Ваши комиссионные будут помещены, как вы просили, друг мой.
Гаспари снова молча поклонился, вызывая у Ренальдо еще большую злость.
— До следующей встречи, Зман Веланти, да не оставят вас ваши боги.
— А вас — ваши.
Теперь уж Ренальдо был на грани удара. В ушах его звенело от подскочившего давления. Граф открыл кейс — по-прежнему прикованный к руке и положил драгоценный камень в него, затем закрыл крышку и запер замки. Рональде направился к двери и сорвавшимся от напряжения голосом просипел:
— Пойдемте, Гаспари.
Когда граф, превозмогая боль, ковылял по коридору, он услышал смех Веланти.
— Неужели у вашего друга Садира, — говорил гаскарианец, — совсем нет чувства юмора?
Манхэттенский сектор
Нью-Вашингтон
Земля
Одетый в свой лучший (и единственный) костюм, Гордон Кэнби с волнением стоял перед кованой металлической дверью квартиры на четвертом этаже. До половины восьмого оставалось ровно пять минут.
