Кэнби возвел глаза под потолок.
— Бред собачий, — пробормотал он. — Квинн — крупная фигура в Колумбийском округе. Мне к нему даже и не подобраться. Он сроду обо мне не слышал — я слишком мелкая сошка.
— Да, пожалуй, — согласилась Петерсон., - Но что, по-твоему, заставляет его защищать других? Пораскинь мозгами. Ты не хуже меня знаешь ответ. Тот, кто рискует жизнью, поскольку во что-то верит, никак не может быть мелкой сошкой. Я к тому, что Квинн непременно услышит о таком.
— Предположим, — сказал Кэнби. — Но даже если так, с чего ты взяла, что мне удастся к нему пробраться?
— Не удастся, — ответила Петерсон, глядя ему в глаза. — Он отлично поймет, что ты затеваешь с этими кораблями что-то нелегальное — так же, как и все остальные. Он не пустит тебя в свой офис.
— Тогда к чему мы вообще говорим о Квинне? — возмутился Кэнби. — Я никогда с ним не увижусь и буду барахтаться с этими четырьмя кораблями, которые не смогу содержать, до тех пор, пока не подохну с голоду!
— Ясно, что он не может тебя принять. Но тебе не приходил в голову другой вариант? А именно: он может сойтись с тобой приватно, — не унималась Петерсон. — Наверняка с другими он действовал именно таким способом.
Кэнби на секунду закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Да. Пожалуй, ты права. — Затем он покачал головой. — Но, Боже мой, что, если он этого не сделает?
— Тогда тебе придется сделать это самому.
— Вот именно, — согласился Кэнби. — Господи, какой риск!
— Это то, что отличает мужчин от мальчишек, — спокойно заметила Петерсон, а затем бросила на него лукавый взгляд и улеглась на спину. Кстати, о мужчинах, — продолжала Лейла, поднимая вверх колени с ямочками. Мне стоит чуть-чуть отдохнуть, и тебе тоже. Не уговорить ли тебя еще немного поупражняться, чтобы лучше спалось?
— Вот тут нет никакого риска, — ответил Кэнби с усмешкой.
— Да, — прошептала Петерсон. — По-моему, тоже.
Но борту «Умбрика Мару»
Космос
Качая головой, Кобир стоял посреди грязной рубки «Умбрика Мару». На борту этой старой, потрепанной посудины явно творилось что-то неладное, но пока Кобир не мог точно определить, что именно. Впрочем, это являлось лишь делом времени. Обнаружить капитана и первого помощника в состоянии наркотической комы не представляло собой чего-то необычного. Но, кроме пьяного матроса, открывшего люк со стороны торгового судна, казалось, весь экипаж где-то прятался. Потребовалось обыскать каюту за каютой, прежде чем удалось выудить различных рядовых и офицеров, которые, как мужчины, так и женщины, упорно отказывались отвечать на вопросы. Вместо этого члены экипажа закрывали лица или разражались рыданиями, пока их не уводили и не запирали на замок. Чувствовалось, что на корабле укрывалось какое-то крупное преступление, готовое предстать взору, словно извивающиеся личинки во внутренностях мертвой крысы.
