После подобных ощущений в Хойле родилось истинное религиозное чувство и видение космоса как структуры, управляемой «высшим разумом», который направляет эволюцию с помощью квантовых процессов. Религиозная вера Хойла в Бога является теологически направленной, потому что она толкает мир к его последнему назначению, которое может быть найдено в бесконечном будущем. Хойл считает, что этот высший разум, действуя на квантовом уровне, способен помещать мысли и идеи из будущего, которые может воспринять человеческий мозг. Он убеждён, что это является источником математического и музыкального вдохновения.
Рассел Стэннард испытывал похожие ощущения и записал свои впечатления о связях с доминирующей силой некоторых видов, которые «по своей природе навязывают восхищение и глубочайшее уважение. Взаимодействуя с ними, ощущается принуждение; это вулканическая сила, сконцентрированная, готовая взорваться». А Дэвид Пит описывает их так: «Невероятное ощущение силы, которая, по своему значению, как будто наводняет весь мир вокруг нас. Затем мы пытаемся коснуться чего-нибудь универсального и, возможно, вечного так, что такой момент во времени требует сверхъестественных и священных свойств, как если бы они распространялись бесконечно во времени. Все ограничения между нами и миром исчезают, потому что то, что мы ищем внутри, находится снаружи вне любых категорий и наших попыток понять их рационально».
Нобелевский лауреат Вольфганг Паули не акцентировал внимание именно на этом ощущении, однако в своих исследованиях он консультировался с Юнгом, чтобы понять связь между наблюдателем и научным экспериментом. Его выводы совпадают с концепцией Бома о скрытом порядке и о влиянии, которое он оказывает на проявленные формы реальности: «За проявленной реальностью находится величественный и независимый порядок, которому подчинены душа наблюдателя и объект исследования».
В 1978 Лоренц Бенджамин, исследуя общий подход физиков-авангардистов, сказал следующее: «Мы являемся свидетелями изменения в научной парадигме, возможно, самого важного изменения, которое когда-либо происходило. Впервые мы столкнулись с объяснимой моделью мистических ощущений, преимущества которой выведены передовыми исследованиями современной физики».
Сам Эйнштейн, подвигнутый развитием науки, в которой физика сливалась с метафизикой, в состоянии научно-мистической эйфории высказал свою созидательную сокровенную цель такими словами: «Я хочу знать, как Бог создал этот мир. Меня не интересует, как работает то или иное, я хочу знать, как думает Бог. Остальное — детали».
