Что есть силы она уперлась руками в его грудь, освобождаясь из властных объятий.
— Гиль, остановитесь! Что вы делаете! Его смех опять показался ей высокомерным. — Я веду вас наверх, в вашу спальню. Тискаться у дверей — это забава для подростков, — добавил он резонно. — Я же хочу, чтобы мы отдались друг другу так, чтобы это врезалось нам в память. И перестань отбиваться, Корделия. ТЫ ведь желаешь меня.
Уже ослабевшей рукой она включила свет, заполнивший всю прихожую и на секунду ослепивший ее. И при ярком свете она взглянула ему в глаза и прочла в них такое огромное, такое неумолимое желание, что вновь ощутила свою беспомощность, страх и тут же желание сдаться. Да, перед нею был опытный соблазнитель, а не послушный юнец, идущий вперед лишь до тех пор, пока ему не скажут «стоп». Решать надо прямо сейчас: остановиться, если уже не поздно, или уступить его воле.
— Вы не держите своего слова. Гиль, — попеняла она неровным, срывающимся голосом. — Вы ведь обещали… обещали, что не тронете меня, пока я сама не позову вас.
— Но вы уже сделали это, — воскликнул он. Дыхание его успокоилось, но в глазах по-прежнему бушевала страсть, а тело было столь напряженным, готовым к атаке, что Корделия не смела шелохнуться. — Вы первая коснулись меня, вспомните? Разве это не зов? Как еще истолковать ваш жест? Да и важно ли, что говорит женщина. Важнее то, что читаешь в ее глазах, в дрожи тела. И тело ваше и глаза умоляли меня: вперед! А теперь я не пойму: либо вы динамите, либо вы девственница, либо и то и другое.
— Я не динамлю, а что до остального, то это не ваше дело! — воскликнула она.
— Чуть было не стало и моим, так? — проговорил Гиль вкрадчиво. Предупреждаю тебя, малышка. Если еще когда-либо возникнет такая же ситуация, сразу определи тот порог, на котором решила остановиться. Сегодня я сдержал себя. Но в следующий раз не удержусь.
Щеки Корделии стали багровыми от стыда. — Следующего раза не будет, прошептала она в бешенстве.
Он застыл в безмятежной позе, глядя на нее задумчиво и даже с жалостью; легкая, отстраненная улыбка стала возникать в уголках рта. Мрачный, неумолимый, желанный мужчина — она хотела бы наброситься на него с кулаками, но нельзя — любой контакт между ними может кончиться только одним.
— Нет, дорогая, следующий раз будет, — сказал он совсем бесстрастно, как говорят о чем-то раз и навсегда установленном, как ведут обычный разговор на будничную тему. Как будто речь шла не о самом насущном и интимном из того, что может быть между мужчиной и женщиной. — Однажды ты придешь ко мне, Корделия, по доброй воле, готовая отдаться. Даже стремясь отдаться. Я знаю это. — Он пожал плечами. — Но вот захочу ли я взять тебя тогда? В, этом и состоит риск твоего нынешнего решения. А до тех пор… — и он снова неопределенно пожал плечами.
