— Как романтично, — Алиса опять язвила. — Интересно было бы на него посмотреть. Все, что вы говорите о нем, звучит восхитительно! Живет к тому же один, так что, видимо, не женат?
И Корделии вдруг представилось: а ведь Гиль и Алиса будут прекрасной парой — его смуглая мрачная внешность и ослепительная красота блондинки чудесно дополнят друг друга. От этой мысли ей стало неуютно, почти больно. Она сама удивилась этому уколу, внезапно пронизавшему все ее существо.
— Нет, не женат, — сказала она сухо. — Ему как-то и не подходит быть женатым.
Алиса подняла свои изящные, безупречные формы брови.
— Так, так. Я буквально заинтригована! — прощебетала она. — А собой он хорош? Привлекателен он, на ваш взгляд?
Корделия смутилась, но тут ей на помощь пришла леди Эвелин.
— Алиса! — упрекнула она ее. — Перестань допрашивать бедную мисс Харрис. Да и какое имеет значение, как выглядит этот господин. Попробуйте пирожные, мисс Харрис, они очень хороши. Повар приготовил их только сегодня утром.
Только Корделия обрадовалась, что щепетильные вопросы прекратились, как в разговор вступила Гайнор.
— Алиса никогда не могла устоять перед любым мужчиной, не так ли, дорогая? — сказала она вкрадчиво.
Ничуть не смутившись, Алиса мягко рассмеялась.
— На самом деле все как раз наоборот, милая. Это они не могут устоять передо мной. Впрочем, откуда тебе понимать эту разницу?
— Вы обе, прекратите, наконец, перепалку! — возмущенно оборвал их Ранульф. — Мисс Харрис, я прошу простить сестру и кузину. Их главная беда в том, что у них тьма свободного времени, а заполнить его нечем.
Гайнор поджала под себя свои длинные ноги.
— После смерти отца Ран очень изменился. Прежде его занимала лишь охота, да еще регби.
А теперь, видите ли, он стал взрослым и серьезным. Что ж, положение обязывает.
Леди Морнингтон была, кажется, на грани срыва: губы плотно сжаты, лицо закаменело. Внезапно она резко поднялась.
— Прошу меня простить, на минуту я удалюсь, — сказала она безупречно поставленным голосом и быстро покинула комнату.
— Никак нельзя было не огорчить маму! — бросил Ранульф сестре.
Корделия увидела, что глаза Гайнор наполнились еле сдерживаемыми слезами. Значит, эта распущенная девочка все же умела чувствовать. Что же до Алисы, то та откровенно скучала. Всеми овладела неловкость. Ранульф, спасая положение, завел с Корделией беседу о ее поездке в Испанию, и Корделия с готовностью поддержала разговор: ей хотелось, чтобы атмосфера стала нормальной или, по крайней мере, менее накаленной.
