И тут ее впервые обуял ужас от того, что с ней произошло. Подумать только, она ведь и впрямь могла быть мертвой в эту минуту. Она могла бы стать безобразным, гниющим трупом. Ее опустили в могилу, чтобы затем засыпать землей и песком, и цена ей была бы тогда не более чем горсточке праха. Она стала бы ненужным хламом. Ее ели бы черви. И никому не было бы до нее дела.
Ингрид почувствовала бесконечное облегчение оттого, что в этот жуткий миг рядом с нею оказалось человеческое существо. Она узнала Козла еще тогда, когда он высунул голову из-за крышки. Он часто бывал в пасторском доме, и она его нисколько не боялась. Она хотела, чтобы он подошел к ней. Ее не смущало то, что перед ней всего лишь жалкий дурачок. Во всяком случае, это был живой человек. Она хотела, чтобы он приблизился к ней и она могла бы почувствовать, что принадлежит к миру живых, а не мертвецов.
— Подойди же ко мне, Бога ради! — произнесла она дрожащим от слез голосом. Она села в гробу и протянула к нему руки.
Но далекарлиец был себе на уме.
Раз ей так хочется, чтобы он подошел, он поставит свои условия.
— Я подойду, если ты уберешься отсюда, — сказал он.
Ингрид попыталась сразу же исполнить его желание, но она была туго запеленута в саван, и подняться на ноги ей было трудно.
— Подойди и помоги мне, — сказала она. Отчасти она сказала так из страха, отчасти оттого, что руки и ноги у нее были точно скованы. Без помощи какого-нибудь живого существа ей не обойтись. Он и впрямь подошел к ней, протиснувшись между гробом и стеной могилы. Он наклонился над ней, поднял ее из могилы и посадил на траву около ямы. Сама не сознавая, что делает, Ингрид обвила обеими руками его шею, положила голову ему на плечо и всхлипнула. Потом она и сама не понимала, как могла так поступить и почему нисколько его не испугалась. Наверное, тут была и радость из-за того, что подле нее живое существо, и благодарность за то, что он спас ее.
Великий Боже, что стало бы с нею, не случись тут этот человек! Это ведь он снял крышку с гроба и тем вернул ее к жизни. Она не знала, как все произошло, но не сомневалась в том, что это он, и никто иной, открыл гроб. А что было бы с нею, если бы он этого не сделал? Она очнулась бы, закрытая в черном гробу. Она стала бы стучать, взывать о помощи. Кто услышал бы ее, лежащую под землей на глубине шести футов? Ингрид не решалась даже додумать эту мысль, она лишь была полна благодарности за свое спасение. Ей нужно было кого-нибудь благодарить. Она должна была прислонить голову к чьему-нибудь плечу и плакать от благодарности.
