– Ах, Жоан, какое ребячество! Какое ребячество!.. Но ничего, не робей, все уладится…
Жоан уныло повел плечами. Уже полчаса он сидел на краю скамьи, не шевелясь, не поднимая глаз, с такой пустотой в голове, словно ему выбили мозги из черепа. Винные пары, которые совсем недавно, у дяди Озорно и на Соборной площади, возбуждали в нем вспышки гнева и наливали кулаки буйной силой, разом куда-то улетучились. Он был сейчас так же безобиден, как в своей конторе, когда старательно очинял гусиные перья. Огромная усталость придавила его плечи, и он в оцепенении покорно ждал. В голове его тупо ворочалась мысль, что отныне он будет жить в тюрьме святого Франциска, спать на рогоже, есть, что пришлют из Попечительства о неимущих… Не гулять ему больше по Тополевой аллее, не видать Амелии… Домик, где он живет, сдадут другому жильцу. А что будет с канарейкой? Бедная пичуга, она умрет от голода! Если только ее не возьмет Эужения, соседка…
Домингос вдруг вышел из кабинета и, быстро закрыв за собою дверь, сказал с торжеством:
– Что я говорил? Соглашение по всем пунктам! Дело улажено!
И он прибавил, обращаясь к Жоану Эдуардо:
– Повезло тебе, дружище! Прими мои поздравления!
Карлос подумал про себя, что это величайший позор для государственной власти! Такого не бывало со времен Кабралов! Он уже собирался в гневе удалиться, как стоик на известной картине удаляется с оргии патрициев, когда сеньор председатель открыл дверь своего кабинета. Все встали.
Его милость сделал два шага, устремил взгляд, блеснув очками, на преступника и торжественно произнес:
– Сеньор падре Амаро, полный милосердия и доброты, пришел сюда, чтобы выразить… Словом, он настоятельно просит не давать хода этому делу… Его преподобие, по вполне понятным мотивам, не хочет, чтобы имя его фигурировало на суде. Кроме того, как прекрасно выразился его преподобие, христианская вера, которой… в которой… гордостью и образцом которой он, могу смело сказать, является, требует прощать обиды… Его преподобие признает, что нападение, хотя и весьма грубое, оказалось безвредным… К тому же этот господин, кажется, пьян…
Все взоры сосредоточились на Жоане Эдуардо. Он покраснел до корней волос. Унижение казалось ему горше тюрьмы.
– Короче, – продолжал председатель, – по соображениям высшего порядка я под свою ответственность освобождаю арестованного. А вы контролируйте впредь свое поведение. Помните: власть следит за каждым вашим шагом… Вот и все. Ступайте!
