В толпе придворных он тоже ничем особым не выделялся – вряд ли Мессир заинтересовался бы им только из-за того, что к Эдгару Саншезу женщины липли как мухи! Разве что ревнивый муж пошептал на ушко владыке Некрополиса?
Неизвестность. Неприятная, скребущая под ложечкой – там, где у смертных обретается душа. Говорят, у вампиров тоже она имеется, навеки привязанная к плоти, и Эдгар Саншез свято в это верил. Сто лет прошло, а он все еще помнил, как в двадцать восемь лет устремился к слепяще-золотым небесам, и как тонкая, но прочная нить дернула обратно, в становящееся бессмертным тело.
«А если бы меня спросили, хочу я этого или нет? Что бы я тогда ответил?»
Мысли разбредались как заплутавшие овечки, это был дурной знак: еще чуть-чуть, и он начнет тонуть в сладких воспоминаниях, никому теперь не нужных.
...Одиннадцать.
Эдгар, словно очнувшись, поднялся, прошелся из угла в угол. Не то, чтобы он боялся идти на аудиенцию, но все же, все же...
И начал быстро одеваться. Во-первых, белоснежная сорочка с пышным кружевным жабо и такими же манжетами. Во-вторых – лучший камзол. В-третьих – новенькие бархатные штаны и высокие сапоги с броскими пряжками. Остановившись перед зеркалом, Эдгар окинул себя придирчивым взглядом. Лгут те, кто утверждает, что вампиры не отражаются в зеркалах, еще как отражаются! Только урожденные могут прятать отражения, но предпочитают лишний раз покрасоваться...
На Эдгара из зеркальных глубин настороженно взглянул вечно молодой подтянутый брюнет. Бледноват, конечно – а может быть, кожа только кажется такой белой в полумраке.
«Бледный и надменный», – пошутил про себя вампир, – «тебе бы, дружок, быть при дворе, а не прозябать в провинции!»
Впрочем, прозябание в провинции оказалось довольно приятным, если учитывать пристальное внимание со стороны Корделии...
Эдгар по привычке провел рукой по тщательно выбритым щекам, повернулся в профиль – опять по привычке. Все оставалось неизменным последние сто лет: сухие, нервные черты лица, надменно приподнятый подбородок (напоминание о высоком происхождении), нос с едва заметной горбинкой. Когда ровные черные пряди падают на лоб – получается этакий романтичный герой-любовник, к которому не остается равнодушной ни одна леди Некрополиса.
«Долой романтику», – усмехнулся про себя Эдгар, – «Мессир не леди, наверняка хочет видеть раскаявшегося аскета».
Вампир пригладил волосы и стянул их сзади в короткий хвостик. Ну вот, кажется, все... Брюнет в зеркале картинно приподнял брови – гладкие и широкие, подмигнул, в темных глазах сверкнули алые искры.
