– Самоуверенный болван, – холодно заключила Эвелина, глядя на своего брата с той нежностью, с какой обычно кот смотрит на цыпленка.
– Ну что плохого, если я уверен в себе? – подмигнул ей оборотень.
– Может, помолчим? – предложила я.
Расстановка сил к ночи сложилась такая: Этьен лежал на кровати, натянув до подбородка вышитое покрывало (он и рад был бы занять куда менее заметную позицию, но оборотни настояли). Я, Эвелина и Альберт разместились на полу за кроватью – так, чтобы нас не было видно из шкафа. Эвелина потом залезла под кровать, объяснив это тем, что ей так будет удобнее выскакивать из засады и бросаться на вражину, которая столь бесчеловечно испортила одно из моих самых лучших платьев. Мы с Альбертом лежали бок о бок на полу – и, надо сказать – я была даже рада тому, что компанию нам составляла его сестра. Ибо опьяненный поздней весной оборотень время от времени шептал мне на ушко комплименты и предлагал прогуляться при луне, а его пальцы нет-нет, да добирались до шнуровки корсажа… Хм. Вот и пойми нас, женщин. То я мечтала об Альберте – чтобы он приударил за мной – а теперь то и дело возмущенно шикаю на голубоглазого красавца и шлепаю его по рукам. Впрочем, оно и понятно. За мной приударил другой красавец…
– Давайте, я пойду спать к себе? – горестно простонал Этьен, лежа на огромной кровати в позе жертвы на алтаре, – ну ведь поздно уже. Не придет она, я чувствую!
– А ты вздремни, – посоветовала Эвелина и хихикнула, – время быстрее лететь будет.
– Вздремнешь тут!
– Бедняжка, – Альберт выглянул из-за края кровати укрытия, – ну, хочешь, я тебе компанию составлю?
– Нет!!! – испуганно пискнул Этьен, – я приличная девушка!
– Как знаешь, милочка, – хмыкнула Эвелина.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь трагическим сопением Этьена, которому совершенно не нравилось играть роль наживки.
Я молча наблюдала, как медленно ползет по ковру пятно лунного света. Как обычно, подкралась к сердцу глухая тоска по несбыточному: плыть по ночному небу, все ближе и ближе к серебрящемуся ореолу вокруг облака, что случайно зацепилось за верхушку самой старой сосны. В королевском парке повисла на деревьях тревожная красота лунной ночи, пахнет разнотравьем и молодой хвоей – а в просветах между деревьями нет-нет да мелькнет размытый силуэт летучей мыши…
– Туман, – пробормотал Альберт, – туман за окном.
Я вдруг поймала себя на том, что засыпаю. Потерла лицо, чтобы согнать дремоту, бросила взгляд на шкаф и…
