Бегал он тут к одной. Было уже в привычку вошло: как солнце на закат, он огородами да на сеновал к ней. Дома-то дети её взрослые, неудобно. Только вот один раз он на сеновал, а сосед его по огороду Ванька Родькин с сеновала. Да ещё смехом ему в глаза, что очередь надо соблюдать. Плюнул он в сердцах, вместе с Ванькой пошли спирту у Евсеихи купили и выпили. Посмеялись, как она их принимала, словно по списку. Только вот когда сверх нормы выпили, передрались. Баба-то хороша была, не в смысле хозяйства. Леший тогда соседу нос сломал, но и самому досталось: Ванька тоже был не из робкого десятка. Наутро встретились, похмелились и разошлись. Никто никому зла вчерашнего не помнил, но и товарищами не остались. При встречах руки друг другу не тянули, кивка головы хватало. Только ходить к ней оба перестали.
Невзор от водки не пьянел, только лицо налилось краской. Смотрел в одну точку, что-то шевелил губами, держа начельник в руках, – силился, видимо, вспомнить, но не мог. Дмитрий осторожно потянул начельник у него из рук:
– Ты меня извини, но это мне кем-то оставленная вещица. У себя и хранить буду.
Невзор отпустил начельник, и Дмитрий, аккуратно сложив, убрал его в карман. Встав из-за стола и проводив странного гостя в дом, постелив ему на диване, Дмитрий прошёл в маленькую комнату, где спал когда-то в детстве, и, не раздеваясь, лёг, прикрывшись покрывалом. Дрёма пришла быстро к уставшему человеку, но в засыпающем сознании, словно зарницы, вспыхивали моменты его блуждания по лесу, костёр у болотного ручья, запах пихтовой лапки под головой да крик ночного филина. И затухающая мысль о том, как он всё же ушёл совершенно в другую сторону, погасла, потерялась во сне.
Сон долго не шёл к Невзору. Лёжа на диване, он чувствовал, что впервые спит на таком мягком ложе. Это чувствовало его тело, привыкшее к жёстким условиям. Оно как бы вспоминало и давало понять разуму Невзора, что всё, с ним происходящее, – все эти люди, все эти незнакомые вещи, которым он даже не знает предназначения, – впервые для него. Но вот кто он и откуда, и где жил до сегодняшнего утра – он не знает.
Он слышал, как заснул, поворочавшись, человек, приютивший его, давший ему пищу и ночлег. Перед глазами вдруг встали незнакомые люди, что встретились ему впервые в селении. Потом появилась дивная берёзовая роща, и люди в белом бежали в утренний солнечный свет и исчезали в нём. И будто вместе с ними бежал он. Себя он не видел, но чувствовал это. Ещё чувствовал терпкий напиток на губах, и вместе с этим вкусом поплыла комната, чужая для него, завертелась и рассыпалась мелкими осколками льда. Ещё сверкали синевой острые грани, но Невзор уже спал. Только мозг продолжал крутить эти осколки в памяти его.
