Как ни осторожничали четверо мазуриков, пылинок разлеталось все больше, и хотя развешиватели избегали разговаривать, слюна их через пару часов сделалась противной и приторной.
Воздух тоже явно подслащивался, и это стало ощутимо даже за стенами сарая. Тут бы и вставить эпизод с нищим. Но эпизод, не сглазить бы, уже вставлен, и довольно о нем.
Паук Симкин очень скоро всепроникающим сахаринным прахом перекормился и, будучи, условно говоря, насекомым, быстро отключил какие-то вкусовые органы, чтобы не пресытиться и не одуреть. И оцепенел. И только волоскам его приходилось несладко, ибо сладкие пылинки оседали на них во множестве, а волоски отключить было нельзя, потому что - оцепенел ты или не оцепенел они обязаны оставаться настороже без пауз, совершенно аналогично инстинкту самосохранения четверых весовщиков.
Паутина, кстати, тоже покрылась тонкой пудрой, и кое-что сарайное тоже забелелось.
Рая уже много раз аккуратно сплевывала. Но так хорошо, как всегда, ей не сплевывалось, потому что во рту все было склеено. Аркаша, больной человек, нет-нет чиркал, промахиваясь, горячим колесиком по пальцам или по столу, а горевшая незримым дневным огнем свечка все чаще потрескивала, ибо все больше белых молекул влетало в ее необходимое для работы пламя. Только бывалый лавочник Яков Нусимович и служивый человек инвалид Гриша, хоть и потели от сарайной духоты, хоть и сглатывали слюну, хоть и харкали в дырку от сучка в стенной доске, но пока держались молодцом и даже не очень моргали глазами, хотя у Гриши начало свербеть в потерянной руке, и он пару раз принимался чесать пинцетом пустоту в местоположении спиритического своего запястья.
Дело между тем шло к концу, пакет на Раином подоле все больше разворачивался, она тихонько постукивала пальцами по его изнанке, и, почти неразличимые под инееподобной белотой буквы неукоснительных строк, освобождаясь от осыпавшейся в газетный сгиб преступной парши, проступали черней и отчетливей.
- Какой чудный сладкий воздух! - сказал старик Яша. - Вся улица сидит и интересуется, кто это развешивает сахарин. Но на нас они не думают.
- Почему? - заинтриговался Гриша.
- Потому что все видели, как я нес те первые весы. А на человека с такими весами никогда не подумают про сахарин.
- Ай голова! - ахнул Гриша.
- И еще я хотел проверить общий вес. Не обманул ли нас этот делец Симкин.
- Но вы же так и не проверили с общим весом! - откликнулся мыслящий Аркаша.
