– Мы уже несколько раз обсуждали эту тему. Он отец, он имеет право знать.
– Ох, Энн, остановись! – Кэтрин замахала на сестру руками. – Вопрос был риторическим.
– Кэтрин, прошу тебя, пообещай мне подумать над предложением Боба!
Энн обняла сестру и нежно погладила ее по длинным густым шелковым волосам.
– Обещаешь?
– Ты полагаешь, я без обещания не буду об этом думать? – поинтересовалась Кэтрин.
Она вдруг взъерошила короткие волосы на голове сестры и улыбнулась.
– Эх, зря ты остригла волосы!
– Я уже и сама жалею. Решила отращивать.
– А вот мне придется подстричься, – грустно вздохнула Кэтрин. – Выпадают, и все тут!
– Ничего, родишь ребенка, и все наладится. Я люблю тебя, Кэт. – Энн ободряюще улыбнулась сестре. – А сейчас мне действительно пора. Не хочу ждать, пока меня выгонят.
– Да, иногда мне надоедает это, но ты, как всегда, права.
– Может быть, и в плане развития ваших отношений с Бобом я права? – предположила Энн.
– Не начинай снова! – умоляюще воскликнула Кэтрин. – И, кстати, все же будь осторожнее. Ты ведь знаешь этого Фредерика всего неделю. Может быть, он маньяк какой-нибудь!
Она весело подмигнула, но Энн почему-то совсем не развеселило это замечание. Она выдавила улыбку и помахала сестре на прощание рукой.
Какая-то Энн странная сегодня, подумала Кэтрин, провожая взглядом сестру. А Бобу придется научиться признаваться в любви, если он действительно хочет жениться на мне!
Энн в задумчивости брела по коридору, почти ничего не замечая. Последние слова сестры словно раскаленный гвоздь засели у нее в мозгу.
«Может быть, он маньяк какой-нибудь!»
Энн раз за разом прокручивала эти слова, и ее сердце тревожно сбивалось с ритма.
Какая глупость! – сердито думала Энн. Она сердилась не на сестру, которая просто пошутила, а на себя. И еще немного на Седрика Гроувера, запугавшего ее, как оказалось, до полусмерти.
«Может быть, он маньяк какой-нибудь!»
Бред! Просто бред. Впервые в жизни я встретила мужчину интересного, образованного, красивого, открытого, привлекательного... Если бы Энн говорила все это вслух, у нее просто не хватило бы дыхания на перечисление всех достоинств Фредерика Стрейта. Жизнь не может быть настолько несправедлива ко мне, чтобы разрушить все мои мечты всего-то за одну неделю. Да и какой из Фредерика маньяк? Просто смех! Если бы он хотел что-то со мной сделать, уже давно сделал бы. Я ведь сама просила его остаться вечером, после того как мы ходили в оперу.
Энн уже почти успокоилась, как какой-то ехидный голосок, очень напоминающий голос нервного сержанта Гроувера, сказал ей: «В тот вечер множество людей видели вас вместе, видели, как вы вместе уехали. „Маньяк“ вовсе не значит „сумасшедший“. Раз его до сих пор не обнаружили, значит, он отлично умеет заметать следы и не сделает какой-нибудь глупости. Не в его интересах попасться».
