Харви покачал головой:
– По Гринвичу солнце тоже запоздало на пять минут и несколько секунд. Нам звонили. В 4.30 я уже ждал здесь. Синтия ведь сказала тебе, что восход солнца задержался именно на это время.
Ник почувствовал, как у него мурашки забегали по спине.
– И по Гринвичу тоже? А на Западном побережье?
– В Пало-Альто получили такие же результаты, – сказала Синтия.
– Да вы понимаете, что говорите? – воскликнул Ник. – Понимаете, что это значит?
– Да, мы понимаем, что это значит, – сказал Харви, – это по моей части. Это значит, что либо Земля стала медленнее вращаться вокруг своей оси, либо ось вращения наклонилась.
– И то и другое повлечет за собой невиданные катаклизмы! Взять хотя бы эффект приливов...
– Но Земля не замедлиласвоего вращения. Нет ни малейших признаков изменения скорости вращения или наклона оси. Я сам проверял. День должен увеличиваться вплоть до июньского равноденствия. Но сегодня день пошел на убыль – во всяком случае, наметился такой поворот.
– Значит, часы все-таки врут!
– Атомные часы? Абсолютно все? Часы, точно фиксирующие все моменты распада атома, одновременно вышли из строя? Что-то сомнительно. Нет, Ник, сегодня утром солнце взошло с опозданием.
Сам Ник занимался лазерами и физикой элементарных частиц. Он привык к неопределенности на податомном уровне – Гейзенберг научил его этому. Но что касается небесных тел – все должно работать четко, как по расписанию.
– Но это невозможно!
Лицо Харви выражало отчаяние. Синтия тоже выглядела испуганной.
– Я знаю, – тихо сказал Харви. – Еще бы мне не знать.
И тут Ник вспомнил разговор с одним иезуитским священником, состоявшийся месяца два назад.
Это начнется на небесах...
Преподобный отец Билл Райан вернулся в город после того, как пять лет скрывался на юге, и по-прежнему не афишировал своего присутствия. Только горстка людей знала о его возвращении – ведь для полиции он все еще находился в розыске.
Бедный отец Билл... Годы отшельничества не прошли для него даром. Он состарился и вел себя как-то странно. Стал раздражительным, пугливым и злым. И говорил о каких-то непонятных вещах. Ничего конкретного, лишь загадочные предупреждения о приближающемся Армагеддоне. Но с окончанием холодной войны, когда русские начали вести себя полуцивилизованно, эти речи утратили свой особый смысл.
Но о чем Билл высказывался вполне определенно, так это о месте, где все начнется.
Начнется это на небесах.
Он велел Нику держать ухо востро и, если на небе случится что-нибудь странное, на первый взгляд даже незначительное, немедленно дать ему знать.
