А столешницу эту я однажды ненароком оторву. Сколько раз мне пришлось повторить про себя «избиение женихов Одиссеем и Телемаком», я не считал, но больше трех.
Утром я решил, что проваляюсь в постели дня три, не меньше. Надо установить норму: на каждые сто строк из Гомера — день лежания. Скучно, но что делать? Повторения мне не надо. И вообще, ничего же страшного не случилось! А я до сих пор шевельнуться не могу. Совсем он рехнулся!
Завтрак прибыл на тележке, и прикатил ее сам проф. Вот это да! Раньше он в таких случаях Габриеллу присылал.
— Ты как? — поинтересовался он.
— Как надо! — огрызнулся я. — Трогательная забота!
— Ты еще скажи, что систему охраны испортил кто-то другой.
— Ну я! А вчера спросить..?
— Ты не огрызайся. Сам виноват.
— Ну и что? В боевой аптечке был такой шприц, противошоковое средство. В самый раз.
— Ты преувеличиваешь. К тому же это небезобидно. Тебе придется сейчас встать, Энрик.
— Это еще зачем?
— Новая работа.
— Сами и работайте! Я сегодня в Контакт не войду.
— Хочешь, чтобы я сообщил синьору Кальтаниссетта, почему ты отказываешься?
— И что он еще такого со мной сделает?
Переговоры зашли в тупик. Проф, конечно, не станет на меня жаловаться. А встать я в самом деле не могу: хуже, чем сейчас, мне никогда еще не было. Даже когда я взорвал в парке свою маленькую бомбочку, даже когда я забрался в секретные файлы профа…
— Это очень важно, очень срочно и очень опасно.
— Вы знаете, чем соблазнить. А подробности? Хотя мне все равно не подняться…
— Это поправимо, — ответил проф, стаскивая с меня пижаму, — сейчас я тебя смажу, но учти, эта мазь жжется. Ох ты, господи! А пополам тебя будут перепиливать — тоже промолчишь?
Отвечать на эту похвалу я не стал, потому что опять вспоминал гекзаметры: толку от них много, вчера убедился.
Потрясенный вид профа постепенно сменился виноватым. Но мне от этого не легче.
— Подробности такие: через пару часов мы берем Геракла и улетаем в Фоссано. Там вам предстоит разминировать одно здание.
— Ну ничего ж себе! А сапера послать нельзя?
— Нельзя. Кальтаниссетта сейчас ведет сложные переговоры с… неважно. В этом здании больше ста наших людей. Если кто-нибудь из них попытается выйти — дом немедленно взорвут. И если там появится сапер, дом взорвут. Если синьор Мигель не уступит на переговорах, дом тоже взорвут.
— Так пусть уступит! Оуу!
— М-мм, не факт, что это поможет. Молодые семьи — они, знаешь, бывает, что и так поступают. Или ты думаешь, что один на Этне знаешь слово «история»?
