Жизненно важный орган | страница 14



– Ты можешь мне хоть что-то объяснить, Слава? – устало поинтересовался Кемарский.

Дейнин с досадой швырнул карандаш на стол.

– Завтра, Юра, – пообещал он в трубку. – Сейчас разберусь, а завтра перед тобой отчитаюсь.

И с досадой бросил трубку.

Посидел, барабаня пальцами по столу и уставившись в окно, за которым начинало смеркаться.

Потом поднялся, подошел к сейфу и достал из него коробку с инъектором, которую ему около часа назад вернула Шура. Повертел в руках аппарат, потом осторожно разрядил его.

Дозатор был пуст.

Дейнин пожал плечами, убрал инъектор обратно в сейф и сделал несколько звонков подряд.

Телефон в каморке Зарубиной не отвечал. Сестра-хозяйка ее тоже не видела.

Дежурный охранник бодро отрапортовал, что Зарубина вышла из Центра примерно сорок минут назад.

– У нее было что-нибудь в руках? – перебил его Дейнин.

– То есть? – тупо переспросил вахтер.

– Ну, сумка, пакет, сверток… что-нибудь в этом роде! – позволил себе повысить голос Дейнин.

– Да-да, сумка была, – торопливо доложил дежурный. – Черная такая, большая, из искусственной кожи… Да она с ней каждый день ходит… И что она только в ней таскает? Кирпичи, что ли?

Дейнин закусил губу.

– Such a bitch![2] – с чувством провозгласил он.

– Простите, Ярослав Владимирович? – вежливо осведомился вахтер.

– Это я не вам, Петр Ильич, – преувеличенно ласковым голосом сообщил Дейнин и брякнул трубку на рычаг.

* * *

Шура жила в старом пятиэтажном доме. Эти развалины собирались снести еще лет двадцать назад, но у градоначальства не то иссяк реформаторский пыл, не то просто закончились деньги, отведенные на социальные нужды. Как бы там ни было, ветхие памятники старины, отнюдь не охраняемые государством, продолжали скученно ютиться в недрах кварталов для бедноты.

Поднимаясь по лестнице, смахивавшей на тренировочную полосу препятствий для пожарников или спецназовцев (чего стоили хотя бы шаткие перила, державшиеся на одном-двух прутьях!), Дейнин думал, что он скажет Шуре, когда она откроет ему дверь.

Однако на его звонок никто не ответил.

Дейнин приник ухом к двери. В квартире царила какая-то странная, ватная тишина.

«Все ясно, – сделал вывод Дейнин. – Эта дуреха даже не подумала о том, что ребенок долго не проживет. А теперь, наверное, прикидывает, как избавиться от его трупика так, чтобы не привлечь к себе внимания. Клон клоном, а хлопот потом не оберешься. Так что теперь она вряд ли откроет кому-нибудь. Будет думать, что это милиция. Забаррикадировалась и сидит тише воды, ниже травы… Черт, что же делать, а? Я ведь не могу, в самом деле, обратиться к официальным инстанциям! А ломать дверь тоже не будешь – хотя ребята внизу томятся, им только намекни – с петель дверь снесут, стену головой проломят. Силы-то у них есть – хоть отбавляй, не случайно их посылают эвакуировать самых буйных головорезов…»