То, что перечислил двоюродный брат — мелочевка, о главном он не знает. Юношеские, и не только юношеские, шалости Президента с женщинами. Забавы некоторых видных политиков с девочками-проститутками в сауне и на природе. Пьяные откровение высокопоставленных государственных деятелей о российских разведчиках за рубежом, о военном потенциале страны. Продажа бывшим противникам совершенно секретной информации. Миллиардные взносы «слуг народа» в престижные зарубежные банки. И, наконец, дурнопахнущие анекдоты.
Все это с указаниями времени и места, даже с упоминаниями «источников». В одном можно согласиться с Николаевым: попадет информация тем же журналистам — конец. Не только карьере, но и жизни.
Скрывая растерянность и боязнь, Молвин склонился над столом, привычно почесал мясистый нос. Будто для облегчения ноющей головы втирая в него опасные мысли.
В кабинет без разрешения вошел парень в костюме и при галстуке. Его пыталась задержать секретарша, даже за рукав схватила, но он невежливо оттолкнул худосочную девицу.
— Что случилось? — резко повернулся Николаев. — Почему мне мешают?
Парень склонился к уху босса, что-то зашептал.
— Говори громче — у меня от господина Молвина нет секретов.
Парень послушно повысил голос.
— Приходил мужик, спрашивал о прежней секретаршей. Семка пошел за ним.
«Банкир» повернулся к хозяину кабинета, выразительно поднял руку, призывая к максимальному вниманию.
— Как видишь, Егорушка, твоей шлюшкой уже интересуются. Придется принимать, как говорится, неординарные меры…
«Сближение» Людмилы и Валерки, по нынешним меркам, происходило на редкость медленно. Три или четыре встречи — сплошные познавательные беседы, в течении которых девушке удалось вставить не более десятка коротких фраз. Все остальное время ораторствовал компьютерщик. Он не пытался обнять подружку, вечерами не тискал ее в темных углах, не забирался под короткую юбчонку. Вел себя, как рыцарь из средневековья, оберегающий честь «дамы». Но и в любви не об"яснялся, вечной верности не обещал.
Людмила была уверена — такое поведение долго не продлится, в парне возобладают мужские эмоции. И с нетерпением ожидала. В конце концов, живой же Валерка человек, мужик же он? Она чувствовала — нравится, еще как нравится! Следовательно, не в меру скромный компьютерщик обязательно преодолеет дурацкую застенчивость и тогда…
И вот однажды свершилось.
В тот вечер их пригласил Валеркин приятель отпраздновать тридцатилетие. Гостей — немного, пять пар, стол — довольно убогий: четыре бутылки водки, сыр-колбаса, на горячее — фабричные пельмени. После застолья — танцы в темной комнате под старый магнитофон.
