— Цыц! Снова тебя заносит… Когда познакомишь?
Груша схватил телефонную трубку, торжествующе помахал ею перед моим носом. Будто гаишник перед провинившимся водителем жезлом. Набрал номер.
Я внимательно слушал телефонный разговор, но, честно говоря, мало что понял. Груша разливался соловушкой, долбил собеседника дятлом. Непонятно, как тот реагировал на бурный поток воспоминаний, политических и бытовых анекдотов, экономических и культурных новостей. Как умудрялся вставлять хотя бы одно слово.
Наконец, болтун положил трубку, горделиво поднял голову, прищурился.
— Завтра он не может — идет в поликлинику. Послезавтра — в десять утра ожидает нас в гости. Придется поистратиться — Стулов на подсосе, пенсии не хватает. А выпить парняга любит, в меру, конечно: боится отбросить копыта…
Не переставая говорить, пренебрежительно поморщился. Дескать, вот пошли мужики, одной рюмки на полгода хватает. Детишки, детясельники — вот они кто.
Я насторожился. Заломит подстреленный сыщик несколько сотен минимальных зарплат — что тогда делать? Вместе с дедом Пахомом в подземном переходе исполнять дуэты из опер Чайковского? Или на время переквалифицироваться в грабителя?
— Учти, родители девушки… вернее дед и бабка — тоже пенсионеры, поэтому платить частному детективу не могут. Максммальная цена его услуг — бутылка, ну — две…
— А ты — тоже пенсионер? Небось, столько гребешь за свои дерьмовые россказни — «новый русский» позавидует… Успокойся, слабак, Васька денег не возьмет, зациклен на честности и справедливости, как и мы с тобой. Потрудится на общественных началах — не заржавеет.
— Как-то неудобно…
— Неудобно на потолке спать — одеяло свалится, — Витька выдал очередной заскорузлый анекдотец. — Говорю же, парень — класс!
Все получается, как нельзя лучше. Завтрашний свободный день затрачу на встречу с Верочкиной матерью. Авось, будет чем порадовать бесплатного частного детектива.
В качестве вознаграждения за оказанную услугу я разрешил Груше поболтать. Монолог растянулся до самого вечера, довел меня до головной боли. Не помогли ни анальгин, ни водка.
Наконец, тоже утомленный нескончаемой болтовней, хозяин постелил мне в гостиной и скрылся в спальне. Через несколько минут оттуда донесся невероятной силы храп. Под потолком панически заметались мухи, на окне вздрогнула занавеска.
Я погасил верхний свет, включил торшер и подсел к телефону. Думал не о пропавшей мисс Дремов и не о выслеживающих меня преступниках — только о Машеньке, бывшей моей жене, еще не вычеркнутой из паспорта и моей жизни.
