— Говори, падло, говори!
Устали оба: и привязанный к стене, и его палач. Бандит уселся на кушетку рядом с Коляном, покровительственно потрепал пацана по голове. Мальчишка вздрогнул и вжался в стенку.
— Не боись, сявка, пока не трону. Скажи бате — пусть признается. Всем будет хорошо: и отцу, и матери, и тебе. Цынкани отцу!
Колян набычился, уставился на часы, висящие напротив на стене. Говорить он явно не собирался.
— Ах, ты, волчонок!
Не размахиваясь садист ударил «волчонка» по щеке. Голова мотнулась, на подобии воздушного шарика, повязанного к тонкому шнуру. В ответ — непримиримый взгляд, сжатые губы
— Выдра, подавай сюда бабу!
Бандиты притащили женщину, сорвали одежду, голую распяли на полу. Она извивалась, царапалась, выла. Кричать не осталось сил.
— Супруженницу пожалей, лесник. Не признаешься — трахнем по очереди. На твоих глазах… Где припрятал золотишко? В прирубе? Под полом? Говори, падло!
— Не троньте Грушу, — выдавил Пахомов, не привык к просьбам, мучился. — Я — в ответе, с меня и спрос… Богом клянусь, не убивал золотонош, не грабил их барахлишка.
— Не бери на понт, сявка, ментовская подстилка, овца шебутная!… Скажешь или бабу пробовать?
— Нету золотишка… Клянусь… Пожалейте жинку…
Главарь усмехнулся и повелительно кивнул. Выдра взгромоздился на женщину, его дружки придерживали её за руки и за ноги. Нервно смеялись, похотливо смотрели на действия приятеля.
— Ой, не надо… Пожалейте… Артемка, спаси!… Колян, отвернись, не смотри…
Пацан рванулся к матери.
— Не надо!!! Мамочка… мамочка!
Главарь тряс мальчишку, задирал ему голову.
— Скажи отцу пусть раскалывается, слышишь, волконок — скажи!
Отец пытался разорвать веревки, глаза почти вылезли из орбит, окровавленный рот открыт, видны корешки выбитых зубов. Столпившиеся вокруг насилуемой женщины бандиты рыгочут, заранее готовятся, расстегивают ширинки.
— Нелюди! Нехристи! С того света достану!
— Не достанешь!
Главарь, придерживая пацана левой рукой, взмахнул правой. Нож вошел точно в горло лесника.
Колян потерял сознание.
Очнулся утром. На крюках висит мертвый отец, на полу — замученная мать с вспоротым животом…
Так и не добившись признания, бандиты ушли. Прихватили кой-какую одежонку, женские украшения, хозяйкую тулку. Пацана не тронули — наверно, решили: с испугу окачурился…
Капитан Пахомов дико закричал и… проснулся. Тело покрыто потом, будто он не сон увидел, а окунулся в кипяток…Сколько лет минуло с той поры, не может забыть. И — простить. Почти каждую ночь приходят к спящему окровавленный отец и убитая мать.
