– Так сколько ж ему их надо, если на одном кристалле помещается вся Британская энциклопедия?
– А он их много пишет! Он у нас талант!
– Да?
– Ага, а особенно прекрасна его серия из трех миллионов частушек, каждая из которых начинается со слов:
У миленка моего
Голова чугунная!..
– Это вы на что намекаете?
– Да, конечно, нехорошо для робота писать на сексуальные темы, но девочкам нравится!
– Спасибо, все понятно. А нельзя ли одним глазком взглянуть на вашу легендарную машину?
– Конечно, можно, и вам непременно надо посмотреть ее в работе…
…Когда старина Ивенс провел гостей в лабораторию, полицейский робот-криминалист подбежал к стоящей на столе эвристической машине и всю ее обнюхал. Потом он обнюхал кабель, идущий от нее к стойке со всевозможными приборами, среди которых, естественно, были мощный, но устаревший компьютер с довольно объемной памятью, и еще более мощный и не менее допотопный передатчик подпространственной связи, к которому на самом низу была приделана та самая гравицапа.
«Молодец, Ивенс! – подумал Хаггард. – А я еще ругал его за то, что он бережет всякий хлам!»
Нанюхавшись, криминалист доложил инспектору, что пыль на приборах идентична пыли в подвале, и номер на гравицапе совпадает с искомым.
Старина Ивенс подошел к этому чудовищу гордой походкой творца (и ему было чем гордиться: за полчаса сварганить такую красоту да еще соответственно ее запрограммировать и не забыть перенести пыль с настоящей машины!) и, нажав на ней большую красную кнопку, спросил ее:
– Голубушка, ответь мне, не стыдись, что произойдет с инспектором через полчаса?
Внутри ящика, стоящего на столе, послышалось утробное урчание, из боковых дверок высунулись манипуляторы, держащие круглые зеркальца, и начали беспорядочно двигать ими в разные стороны. Сверху ящика появилась параболическая антенна и выпустила пару молний в такую же, находящуюся на стойке с приборами; на экране дисплея (в стойке) забегали каллиборические символы, и громкий скрипучий голос ответил:
– Уедет, несолоно хлебавши!
А из ящика появился еще один устрашающего вида манипулятор, с шипением потянулся к бедному одураченному инспектору, а загробный голос закончил:
– Позолоти ручку, душегуб!..
Последние кадры телепостановки из жизни полиции Хаггард и Линда досматривали, сидя рядом, тесно прижавшись, и за перипетиями событий полностью забыли взаимные обиды и оскорбления.
Когда смотреть стало нечего (полиция уехала, на самом деле, несолоно хлебавши)
