— К тебе? А ты понимаешь…
— Я все понимаю…
— Но как же твоя мама?
— Мама? Знаете, где сейчас моя мама? В Риме, ждет отправки в Америку.
— То есть как?
— Они выехали в Вену, ну, как будто в Израиль, а оттуда в Италию…
— Они? Мама с мужем, да?
— Да.
— А Варвара Семеновна не в курсе?
— Нет. Мама запретила ей говорить… Она несколько раз меняла фамилию… и в анкете написала, что детдомовская… Ой, только вы никому… — испугалась вдруг собственной откровенности Ева. Она была в таком смятении!
— Постой, а как же ты?
— А что я?
— На что же ты живешь? На одну стипендию?
А Платон ни разу не спросил ее об этом.
— Нет, мне отчим пишущую машинку оставил и печатать научил…
— А жених твой кто?
— Вы. Или вы опять пошутили?
Он вдруг счастливо рассмеялся.
— Ева, ты только что узнала, что я твой жених, я, кстати, тоже, но ведь до этой минуты у тебя был другой…
— Он — был и всё.
— О, да ты девушка с характером, вся в бабку. Ох, Ева, боюсь, Варвара Семеновна не обрадуется…
— А вы рады?
— Честно? Я в смятении…
— Но тогда ничего не надо.
— Какая ты…
И тут снова полил дождь. Он сорвал с себя куртку, накинул на плечи Евы и вдруг втолкнул ее в подворотню.
— Ой, вы совсем промокли…
— Ева, я люблю тебя… Я боялся этого… думал, зачем я ей нужен, она девочка, красавица, у нее все впереди… У нее жених, мне бабка твоя сказала… Я дурак, да?
— Да, еще какой дурак… Поцелуйте меня, это будет как в кино…
Он пристально смотрел на нее, и она опять увидела, как из голубых его глаза стали черными. Она дрожала, то ли от предчувствия, то ли от промозглой сырости.
— Ева… — хрипло проговорил он, — что ты со мной делаешь… — И поцеловал ее.
Она не выдержала. Обняла его за шею, прижалась к нему. Тут уж и он не выдержал, сдавил ее так, что она едва не задохнулась.
— Поехали к тебе, — прошептал он. — Я больше не могу… Это далеко?
— Метро «Филевский парк».
— О господи! Что ты со мной делаешь? Я как Адам перед грехопадением… А ты и Ева и змей-искуситель в одном лице.
Дождь между тем зарядил не на шутку.
— Стой тут, я поймаю такси.
— Куртку возьмите!
— Ты же замерзнешь…
— Я? Замерзну? Нет! А если замерзну, вы меня сумеете согреть, правда?
— Да что ж ты со мной делаешь? — простонал он и, накинув куртку, выбежал на улицу.
Ева стояла, закрыв глаза и вся дрожа. Вот оно, счастье, совсем рядом… Я люблю его, люблю, и он меня любит, и нам должно быть хорошо вместе, скорей бы он поймал машину… Скорей бы сесть с ним рядом, прижаться и ни о чем не думать.
— Ева!
Он стоял рядом с ветхой бежевой «победой» и держал открытой заднюю дверцу. Она юркнула на сиденье, а он захлопнул дверцу и сел рядом с шофером. От обиды она чуть не взвыла.
