— Ну и чего? А мне нравится… А может, там и не индийское… Ну, давай сходим.
— Черт с тобой! А танцы будут?
— Какие танцы? С кем у нас танцевать-то? Ой, Евка, ты знаешь, Вальку Скуратова домой в цинковом гробу привезли.
— Из Афганистана, да? — перешла на шепот Ева.
— Не знаю, говорят… Но тишком. Боятся. Парней совсем не осталось. Ев, а в Москве-то на танцы ходишь?
— Нет. Некогда мне. Правда, в институте в самодеятельности участвую. Пою в ансамбле.
— Да? А в институте парней-то много?
— Хватает.
— А у тебя никто еще не завелся?
— Да нет…
— Ой, баб Варя, мы пойдем погуляем, ладно?
— Да идите, сороки!
Девушки оделись и выбежали на улицу.
— Ой, а воздух-то какой тут!
— А чего воздух? Воздух он везде воздух!
— Да, попробовала бы ты… В Москве знаешь сколько машин, заводов, фабрик…
— Ладно, про это я и сама знаю! Ты мне лучше про парня своего расскажи.
— Да я не знаю, чего рассказывать…
— А все. Ты же знаешь, я никому никогда…
— Нет, правда, мы только недавно познакомились.
— Было уже чего?
— Чего?
— Сама что ль не понимаешь?
— Честно? Было.
— Ой, и как?
— Да ничего особенного… Даже неприятно сначала. А потом ничего… Мне, Шур, девчонки наши книжку одну дали, американскую…
— Про что? — с придыханием спросила Шурка.
— Ой, Шур, там такие вещи… Тетка одна все в подробностях описывает, как и чего надо делать женщине, чтобы доставить удовольствие мужику и самой тоже чтоб приятно было.
— Ну, мужику, известно как угодить, ноги раздвинуть и не рыпаться.
Ева захохотала.
— По той книжке выходит, что рыпаться как раз очень сильно надо. Это одна часть, а вторая наоборот, что мужику делать…
— Евка, расскажи!
— Ну вот еще… Я тебе расскажу, а здешний мужик еще чего доброго тебя прибьет…
— А ты эту науку пробовала?
— Нет пока… Я стесняюсь. Надо привыкнуть.
— Господи, да чего ж там такое? Хоть на ушко шепни. Интересно же…
Ева и в самом деле шепнула ей что-то на ушко.
— Тьфу, с ума сошла? Гадость какая! Да я лучше умру… Стыдобища…
В этот момент Ева увидела идущего им навстречу Георгия Ивановича.
— Ой, здрасьте, Иваныч! — крикнула Шурка.
— Привет, девушки.
Он скользнул по ним взглядом, а Ева вдруг опять ощутила странную дрожь в ногах.
— Это ссыльный у нас тут…
— Знаю, он к нам нынче заходил.
— Да, бабка твоя его привечает… Филипповы его в избу пустили, а сами в Омск подались к сыну. К нему наши мужики сперва привязываться стали… Ну, по пьяни… Он Саньку Лещева так отделал… Тут они хотели в мусорку его сдать, а он ведь раз в неделю сам туда мотается, отмечаться, оно ему надо? Он остальным мужикам водки выставил, они и угомонились, а Лещеву одному кто поверит? Да он и сам к мусорам не пойдет… А баб наших Иваныч к себе не подпускает. В шею гонит. Говорят, у него в районе одна есть…
