– Дэниела? Он чем-то занят. – Губы Энджелы капризно-обиженно скривились. – Как всегда, впрочем. Видимо, очередная деловая встреча.
Она не стала спрашивать о девушке Курта. Энджела весьма смутно ее помнила: что-то тусклое, неухоженное и явно не из высшего общества. На таких, как она, Энджела никогда не обращала внимания. Вряд ли у Курта с этой женщиной серьезные отношения. Такой мужчина может выбрать себе любую принцессу.
– Вы не против, если я попытаюсь скрасить ваше одиночество? – спросил Курт. – Ни с кем из этих людей я близко не общаюсь. Так что вы единственная, кого я рад видеть.
– Приятно это слышать, – ответила Энджела. – Может быть, пройдем в сад? Здесь так душно...
Она успела позабыть о Филиппе, да и он не обратил внимания на ее исчезновение. Дэниел мог не волноваться, отпуская Энджелу одну на приемы и вечеринки. Она никогда не позволит себя скомпрометировать.
Энджела тоже это понимала и потому, имея репутацию кокетки, могла безбоязненно строить глазки мужчинам. Однако она никогда не выходила за рамки приличия.
Курт и Энджела устроились на скамейке под большим зеленым вязом в глубине сада.
– Расскажите мне о себе, – потребовала Энджела, дотрагиваясь как бы невзначай до руки Курта.
– Мне нечего вам рассказать, я неинтересен. А вот вы представляете для меня тайну.
– Вот как? – Энджела сделала большие глаза. – Это почему же?
– С виду вы такая неприступная и... даже немного холодная. Словно Снежная королева.
– О, это только с виду! – сказала Энджела бездумно.
– А вы способны на большую страсть? – тем не менее ухватился за ее слова Курт.
– Я на многое способна, – таинственным голосом сказала Энджела, бросив на него быстрый взгляд.
То ли шампанское на нее подействовало, то ли оттого, что она все еще злилась на Дэниела, Энджела позволяла себе сегодня гораздо больше вольностей, чем обычно.
Курт некоторое время молча ее разглядывал. Энджела даже смутилась. Наверное, она все же сказала лишнее.
– Вы любите живопись? – неожиданно спросил Курт.
– Я же была на выставке Моники.
– Нет, то, что вы были на выставке, не ответ на мой вопрос. Я же ясно видел, что вам там не нравится. Именно поэтому я спрашиваю, любите ли вы живопись.
– Не люблю, – призналась Энджела. – Я в ней ничего не понимаю. Во всех этих завитушках, закорючках, во всей этой художественной мазне нет ничего такого, что меня привлекало бы. Порой мне кажется, что и пятилетний ребенок гораздо талантливее многих современных художников.
