Впрочем, никогда из этого ничего путного не получалось. Те, что умели хорошо рассказывать, так и не попытались записать свои рассказы, несмотря на его уговоры. А те, что сами что-то писали и приходили к нему со своими писаниями, никогда не были хорошими рассказчиками. По-видимому, дар устного рассказчика самоосуществляется в устном рассказе и у нормального носителя этого дара просто не возникает потребности повторяться на бумаге.
— Так что же все-таки случилось с охотником Щаадатом? -спросил Зенон. Он кое-что и раньше слышал об этом прославленном охотнике и хотел знать о нем больше.
— Несчастный случай после войны, — неуверенно начал зять, видимо все еще смущаясь замечанием сына, но постепенно (дар!) голос его становился уверенней, — Щаадат, видимо, обладал необычайно хрупкой душевной организацией… Его охотничье ясновиденье, вероятно, тоже как-то было связано с этой хрупкой душевной организацией.
Я уже говорил, что он, в согласии с древнейшими нашими охотничьими обычаями, никогда не убивал больше одной косули, серны или тура, даже если набредал на стадо.
И вот после войны, когда он со своими товарищами -пастухами — жил на альпийских лугах, к ним погостить и поохотиться приехал то ли родственник, то ли знакомый… Уж не помню кто… Да это и неважно…
Важно, что он был негодяем. И вот этот негодяй во время охотничьей вылазки набрел на стадо косуль в девять голов. Они паслись в таком месте, где с одной стороны была пропасть, а с другой стороны он перегородил единственный выход. Одну за другой, спокойно перезаряжая винтовку, он убил все девять косуль, заметавшихся, обезумев от страха, на узкой лужайке.
Мало этого. Видимо решив, по своему разумению, подшутить над старым охотником и его правилами охоты, он, не предупредив о содеянном, привел Щаадата на место своего палачества.
«Что ты наделал?!» — говорят, вскричал старый охотник, увидев груду наваленных друг на друга косуль, и упал без сознания.
Охотник-убийца, испугавшись случившегося, побежал за остальными пастухами Через пару часов те пришли и привели Щаадата в чувство. То ли от долгого лежания на мокрой альпийской траве, то ли еще от чего, но Щаадата всю ночь колотил озноб и он никак не мог согреться у костра. А потом через некоторое время он заболел чахоткой — скоротечной — и умер. Вот так, брат…
Он замолк, о чем-то задумавшись и рассеянно поглядывая на телевизор. Потом взглянул на мать и, отключившись от своих мыслей, усмешливо кивнул Зенону. Старушка, глядя на экран, что-то вполголоса бормотала. На экране по ходу сюжета герои мутузили друг друга.
