Усатые носильщики в синих блузах, с гортанными звучными голосами, вытаскивали из вагонов первого класса безупречные кожаные чемоданы английских милордов, которые вдруг сразу стали типичными англичанами и поглядывали кругом с явным сознанием собственного превосходства. Тони прошел мимо них со своим саквояжем и нанял не такси, а фиакр. Экипаж был ярко-желтого цвета с голубыми подушками, а лошади на первый взгляд казались заморенными.
Тем не менее он быстро покатил по булыжной мостовой после того, как Тони, к своему великому смущению, вынужден был написать на бумажке название Отеля, потому что извозчик не понял его произношения. Он ощутил особенный запах Парижа — смесь марсельского мыла, кофе и чеснока, — увидел высокие дома с белыми ставнями, деревья на улицах, неожиданно открывающиеся просветы, быстроту уличного движения и свирепую перебранку извозчиков и шоферов на перекрестках. Но все это он видел смутно, точно во сне, и не успел прийти в себя и почувствовать удовольствие от поездки, как фиакр уже подъехал к Отелю.
Отель на улице Риволи, рекомендованный ему отцом, был слишком велик, слишком пышен и дорог — повсюду красный плюш, позолота, бронза и тяжелые портьеры. Он сразу решил, что подыщет себе Что-нибудь другое, и взял номер только на сутки.
Умывшись и переодевшись, Энтони достал план Парижа и принялся тщательно изучать его. Да, Университетская улица находится по ту сторону реки, вон за тем парком, который виден из окна. Очутившись снова на улице, он почувствовал тепло, проникавшее сквозь его легкий костюм и ласкавшее кожу.
Парк был совсем непохож на английские парки, — ровные ряды одинаковых деревьев, редкие цветочные клумбы, множество фонтанов и статуй. Народу было довольно много, его обгоняли люди, спешившие по своим делам, но чаще попадались гуляющие, медленно двигавшиеся по дорожкам; особенно много было детей, которые играли так спокойно и тихо, как будто они родились воспитанными. Он на минуту остановился, чтобы посмотреть карусель для самых маленьких ребятишек, которые важно, но с немного испуганным видом восседали на лошадях и свиньях, в то время как сердитый старик вертел колесо, заставлявшее карусель медленно вращаться.
Тони подумал, что старик мог бы покатать их подольше за их монетки, и решил, что в старости это будет самая подходящая для него работа. Он пересек парк наискось и увидел перед собой огромный двор Лувра, его чудесный фасад и высокие шиферные крыши, а когда он обернулся и поглядел назад, взору его открылся уходящий вдаль величественный проспект с Триумфальной аркой в конце. Он был глубоко потрясен благородной простотой этих линий и форм.
