— Скучаете? — повторила она.
— Скучаю — сказал я. — Вы, как я понимаю, тоже? Что будете пить?
— Все равно.
Я отправился к стойке.
— Что вам налить? — спросил Жером.
— Да хотя бы гимлет, — сказал я. — Думаю, дама согласится.
— Между прочим, девчонка не какая-то там, так что учтите.
— Учту, — пообещал я. — Из приличной семьи, а?
— Из очень приличной. Как ваша работа?
— Работаю помаленьку.
— То-то, что помаленьку.
— А поспешишь — людей насмешишь, — сказал я.
Вернулся к своей незнакомке и преподнес ей бокал. Незнакомка пригубила, не сводя с меня глаз. Интересно, к чему милой девочке из очень приличной семьи шататься по вечернему кабаку не самого высшего разряда?
— У вас красивые глаза, — сказал я. — Коралловые губки. И вообще вы прелесть.
— Вы уже теряете голову?
— И заодно — способность соображать, — сказал я. — Никак не могу сообразить, чем привлек ваше внимание.
— Мне же скучно, — напомнила она.
— Аргумент веский. Кто вы?
— Это уже не по правилам, — засмеялась она. Я могу оказаться… ну, хотя бы шведской принцессой.
— Ваше высочество, — сказал я почтительно, — но я-то могу оказаться Синей Бородой или людоедом. Не боитесь?
— Нет. Вы на негодяя не похожи. Я разбираюсь в людях.
Родная, мысленно воззвал я к ней, знала бы ты, какие люди отправлялись в Края Великого Маниту как раз оттого, что переоценили свое умение разбираться в людях…
— Ну, если не похож… — сказал я. — Позволительно ли мне будет, ваше высочество, узнать ваше имя?
— Алиса.
— Адам. Журналист. Буду писать о ваших чудесах и странностях. Меня послали, потому что я страшно люблю загадки.
— Загадки… — протянула она с непонятной интонацией. — Вы давно в городе?
Сегодня приехал. Что у вас обычно показывают туристам?
— Я вам покажу Могилу Льва, — сказала Алиса. — Это…
— Я знаю.
— А посмотреть не хотите?
Ситуация сложилась странная. Шла явная игра, мы оба понимали, что идет игра, понимали, что другой это чует… Не это же прекрасно — что началась игра, что на меня кто-то вышел! И я сказал:
— Хочу.
— Тогда идемте, — сказала она.
У нее был мотороллер, старенький, но резвый. Вела она быстро и умело. Мы промчались по ночным улицам пронизанным многоцветием неона, метеориты огненными росчерками проносились над крышами и сгорали, таяли. Казалось, на небе нет уже половины звезд — они осыпались роем осколков, пригоршнями раскаленной пыли.
Город остался позади, за нашими спинами, дорога шла в гору. В луче фары мертвым холодным светом вспыхивали дорожные знаки. По всем канонам жанра дорогу сейчас должна загородить машина с погашенными фарами, и из нее полезут хмурые асоциальные типы с ручными пулеметами наперевес. Эх, если бы…
