— Коемуждо воздается по заслугам его, — сказал Воропаев, не оборачиваясь. — Зверь. Там с ним не было такого кряжистого, в партикулярном?
— Смирновский?
— Свели знакомство?
— Увы, — сказал Сабуров.
— И он здесь. Значит, обложили. Ну, посмотрим…
Деревья кончились, и началось болото — огромное, даже на вид цепкое и глубокое. И саженях в трех от краешка сухой твердой земли из бурой жижи возвышалось нечто странное — будто бы верхняя половина глубоко ушедшего в болото громадного шара, и по широкой змеистой трещине видно, что шар пуст внутри. Полное сходство с зажигательной бомбой, что была наполнена горючей смесью, а потом смесь выгорела, разорвав и самое бомбу — невиданный шар покрыт копотью, окалиной, гарью. Только там, где края трещины вывернуло наружу, виден его естественный цвет — сизо-стальной, явно металлический.
Поручик огляделся, ища камень. Не усмотрев такового, направил туда кольт и потянул спуск. Пуля срикошетила с лязгом и звоном, как от броневой плиты, взбила в болоте фонтанчик жижи.
— Бомба, право слово, — сказал Платон. — Только это ж какую нужно пушку — оно сажени две в обхвате… Такой пушки и на свете-то нет…
— Вот именно, у нас нет, — сказал Воропаев. — А на Луне или на Марсе, вполне вероятно, сыщется.
— Эт-то как это? — у казака отвалилась челюсть.
— Вам, господин поручик, не доводилось ли читать роман француза Верна «Из пушки на Луну»?
— Доводилось, представьте, — сказал Сабуров. — Давал читать поручик Кессель. Он из конной артиллерии, так что сие сочинение читал с интересом профессиональным. И мне давал. Лихо завернул француз, ничего не скажешь. Однакож это ведь фантазия романиста…
— Вот и подтвердилась фантазия.
— Но как же это?
— Как же это? — повторил за Сабуровым и Платон. — Ваше благородие, неужто можно аж с Луны или другой небесной планеты в нас — бомбою?
— А вот выходит, что можно, — сказал Сабуров в совершенном расстройстве чувств. — Как ни крути, получается — можно. Вот она, бомба.
Бомба действительно вздымалась совсем рядом, и до нее при желании легко было добросить камнем. Она неопровержимо убеждала. Очень уж основательная была вещь. Вряд ли найдется такая пушка на нашей грешной планете…
— Я не спал ночью, когда она упала, — сказал Воропаев. — Я, м-м… занимался научными опытами. Вспышка, свист, грохот, такой удар, что дом подпрыгнул. Потом что-то темное вдаль уползло.
— Мартьян говорил про огненного змея, — вспомнил Платон. — Вот он, змей…
Все легко складывалось — огненный змей, чудовищных размеров бомба, невиданная тварь, французский роман; все сидело по мерке, как шитый на заказ хорошим портным мундир…
