Теперь оставалось самое трудное, надо было занести ногу на верхнюю перекладину, разом оттолкнуться и ухватиться за выступ слухового окна, которое было уже почти рядом.
Ноги Дергача напружинились, пальцы, готовые мёртвой хваткой зацепиться за выступ, широко растопырились. «Ну, — подумал он, — пора!…»
И он рванулся с быстротою змеи, почувствовавшей, что кто-то наступил ей на хвост. Раздался сильный треск, и сорванная толчком рама начала медленно падать, выдёргивая своей тяжестью последние, еще не вылетевшие винты.
И Дергач, заползающий уже в слуховое окно, услыхал, как она глухо плюхнулась в зачавкавшее болото.
Выбравшись на чердак, Дергач бросился к выходной двери. Но едва только он толкнул дверь, как понял, что она закрыта снаружи на засов и он опять взаперти.
Он лёг тогда на пыльную земляную настилку… кажется, впервые за все годы беспризорности почувствовал, что слёзы отчаяния вот-вот готовы брызнуть из его глаз.
Между тем треск сорвавшейся рамы встревожил налётчиков. Внизу послышались голоса.
— Он выбросился в окно, — говорил граф.
— Он думал, наверно, что выплывет. Ну, оттуда не выплывешь! Чувствуешь, какая поднялась вонь? Это растревоженный болотный газ поднимается…
— А как же теперь?
— Что «как же»? Потонул, туда ему и дорога. Я же и сам после допроса хотел его по этому же пути отправить.
Мало-помалу к Дергачу, понявшему, что налётчики его считают погибшим, начала возвращаться совсем было утраченная надежда на спасение.
С рассветом Хрящ и граф исчезли куда-то. Дергач, воспользовавшись их отсутствием, испробовал все способы вырваться из своей темницы, но дверь была крепко заперта снаружи и не подавалась нисколько. Разобрать же крышу было тоже нечем.
Прошёл ещё день. Дергач был голоден и измучен. За это время он съел только кусок хлеба, случайно оставшийся в кармане, да выпил две пригоршни воды, просачивавшейся через щель крыши во время ночного дождя.
На третий день налётчики вернулись. Они были чем-то радостно возбуждены.
— Главное, — рассказывал Хрящ, — старик показывает мне обрывок фотографии, а сам говорит: «Мальчишки изорвали, на траве только половину нашёл». Я так чуть не подскочил. «Всё равно, — говорю, — давайте хоть половину». И когда дал я ему обещанную пятёрку, так он чуть не обалдел от радости.
— Значит, сегодня!
— Сегодня. Лошадь я уже достал… мы его вьюком нагрузим и перевезём сюда, затем ночью вскроем, и кончено.
Вскоре оба ушли.
«Сегодня они привезут что-то, вероятно, стальной ящик, и будут взламывать, — подумал Дергач, вспомнив про виденные им внизу инструменты. — А потом скроются… А я что? Неужели мне останется так пропасть с голоду?» И Дергач, совершенно обессиленный, лёг на землю и, прикорнув, как мышонок, к серой пыли, впал в какое-то полузабытьё.
