Волк стоял рядом. Видно было, как зеленоватыми огоньками горели его глаза. Дергач погладил собаку и почувствовал, что каждый мускул её напружинен и напряжён.
— Ты чего? — спросил Дергач шёпотом и, прислушиваясь, уловил где-то далеко вверху еле слышный шорох.
«Это совы гоняются за летучими мышами, — подумал он. — Кто сюда ночью придёт. Ложись, Волк, ложись… Никого нет. Мы одни».
И, крепко обняв собаку, он полежал ещё немного с открытыми глазами, потом уснул и больше не просыпался до рассвета.
Дергач ответил Вальке, что никакого света он в верхних комнатах не зажигал. Но при этом он так смутился и нахмурился, что это не ускользнуло от глаз мальчуганов.
— Я думаю податься завтра отсюда, — совершенно неожиданно заявил он.
— Куда податься? Зачем, Дергач? Разве тебе здесь с нами плохо?
Дергач помолчал… Видно было, что он колеблется и хочет что-то сказать ребятам.
— Все туда же, — вздохнув, проговорил он. — Дом свой разыскивать. У меня ведь и отец и мать где-то есть. Как был голод, так я потерялся от них возле Одессы, а теперь и не знаю, где они. Думаю в Сибирь, в город Барнаул, пробраться, там где-то у меня тётка есть — она уж наверно адрес родителей знает. Да вся беда только в том, что я фамилии её не знаю, а знаю, что зовут её Марьей. Да в лицо немного помню.
— Трудно найти без фамилии, Дергач.
— Трудно, — подтвердил Валька. — Во, возьмём хоть у нас три соседских дома, а и то в них четыре Марьи, ежели не считать даже Маньку Куркину, которой один год, да коз, которых Машками зовут. А как твоего отца фамилия, Дергач?
— Елкин Павел, а меня Митькой раньше звали. Это уже когда я в беспризорники поневоле попал, то там мне кличку дали.
— А почему, Дергач, ты так вдруг собрался уходить?
Дергач опять нахмурился.
— А потому… — сказал он после некоторого раздумья, — что очутился я здесь, убегая от Хряща. Мы на главной линии, на ветке с ним нечаянно столкнулись. Он там был с одним ещё, а теперь по некоторым приметам думаю я, что не сюда ли они направлялись тоже.
— Ну и тебе-то что? Что тебе Хрящ, начальник, что ли?
— Хрящ-то? — И Дергач насмешливо посмотрел на Яшку, как бы удивляясь нелепости такого вопроса. — Хрящ ежели поймает меня, то обязательно убьёт.
— Да за что же убьёт? Разве есть такой закон ему, чтобы убивать?
— У них есть закон.
— У кого — у них?
— У настоящих налётчиков. Я со стремя убежал, на которое они меня поставили… А у них так заведено, что кто со стремя самовольно уйдёт, того обязательно убивать, как за измену.
