– А если ты не пьешь, так что ты здесь делаешь?
– Ничего.
Бармен с сожалением перевернул пустую кружку вверх дном.
– Ты лучше проваливай, – посоветовал он. – А то мне не понравится, я и убить могу. Без всякой войны. Очень просто, – он ткнул кружкой в сторону двери. Я и сам не собирался больше оставаться в баре, мне была неприятна густая винная сырость.
Выбравшись на улицу, я поспешил к дому Моей Девушки. После бара дышать на улице было много легче.
Кто такой царь Филипп? Среди наших я такого не помнил. Впрочем, это ровным счетом ни о чем не говорило, потому что царей, королей и прочих президентов было великое множество: Леонид, Генрих, Иван, два Франциска (правда, с разными отчествами), Людовик восемнадцатый. За Центральным Рынком – в Залесье и далее – их, по-моему, было не меньше. То, что бармен не знал царя Филиппа – или не царя – тоже ничего не значило. Я, например, о Генрихе узнал только позавчера.
Кроме царей, королей и прочих были еще архиэкстрасенсы, двое. Раньше было трое, и столько же антиэкстрасенсов, но третьего сожгли, как еретика, а антиэкстрасенсов назначили евреями и тоже сожгли. Или повесили, точно не помню.
Все они имели небольшие дворы, гвардии, армии, все они плели интриги, вели войны.
Архиэкстрасенсы жгли еретиков, и это вызывало интерес, особенно по праздникам.
Впрочем, за последнее время костры многим наскучили, поскольку жгли не только еретиков и не только архиэкстрасенсы.
