Красные круги поплыли перед глазами. Еще миг – и он придушил бы меня. Когда все уже, казалось, было кончено, снова хлопнула дверь, и женский голос позвал его. Он легко отшвырнул меня в сторону и скрылся за углом. Невнятные голоса, скрип дверных петель – и все стихло.
Кое-как поднявшись на ноги, я прислонился к забору и закрыл глаза, пытаясь отдышаться. Болела шея, кровь стучала в висках.
Только сейчас, когда он ушел, мне по-настоящему стало страшно. Я не боялся его возвращения. Скорее всего, он уже забыл о моем существовании. Я не боялся того, что нахожусь на Залесской. Война возобновится только завтра, и никто не знает, кто и с какой стороны будет в ней участвовать.
Просто мне неожиданно вспомнился недавний и очень странный сон. Мне снился какой-то город, совершенно непохожий на наш. В нем были очень ровные и широкие улицы, высокие дома, и окна в них были тоже очень высокими и очень широкими, так что сами дома казались много легче наших, хотя и значительно больше.
Людей, жителей этого города, я тоже видел, и они тоже совсем не походили на нас. Может быть, потому, что разговаривали друг с другом, словно не существовало никаких законов, запрещающих это. Разговаривали и при этом улыбались друг другу.
А мне – нет. Меня они не видели, проходили словно мимо пустого места.
Меня пугал не столько сам сон, сколько то, что он так не походил на нашу жизнь.
Что-то невидимое сдавило мне грудь, едва я вспомнил сон. До боли, до судороги. Во время сна мне тоже все время не хватало воздуха. Я не мог больше стоять и бессильно сполз по забору в высокую влажную траву.
Не знаю, сколько времени я просидел скорчившись и закрыв глаза. Возможно, я потерял сознание. Во всяком случае, когда способность думать и чувствовать вновь вернулась ко мне, в доме было темно и тихо.
