— Подайте мне золотую щёточку, и я приглажу её золотистые волосики, — говорила другая.
Девочку накормили вишнёвым вареньем и сладкой кашкой с миндалём, а когда наступил вечер, её отнесли в башенную комнатку, где уже была приготовлена кроватка с голубой шёлковой перинкой, и одна барышня взяла в руки лютню и стала играть на ней и петь колыбельную песенку.
Целый день Элисабет переходила с рук на руки, и все её целовали и миловали, а она щебетала весело, как синичка. Когда её уложили в шёлковую постельку, она притихла и задумалась. Широко открытые глаза девочки смотрели на круглый месяц, который светил к ней в окошко с небесной вышины.
«Как-то поживает сестрица моя Анна? — молвила она про себя. — Надо мне поглядеть на сестрицу! Вот возьму да и пойду её искать».
Но тут ей почудилось, будто месяц ей ласково улыбнулся и сказал:
— Тебе нельзя, ты ещё маленькая, зато я хорошо вижу Анну. Она сейчас спит сладким сном. Давай-ка и ты засыпай поскорее!
Тогда Элисабет крепко зажмурила глазки, и под музыку лютни она незаметно уснула.
Вот так Элисабет сделалась приёмной дочерью герцога, а Анна служанкой горного тролля, и с тех пор зажили сестрички совсем по-разному.
Элисабет с каждым днём все хорошела, и если кто-то принимался хвалить, красоту других барышень, те отвечали:
— А посмотрели бы вы на нашу маленькую сестричку Лийсу!
Все её любили, и она тоже всех любила. Лийса все озаряла вокруг себя, словно солнечный луч, и даже в тоскливую зимнюю пору, когда так хмуро и мрачно в природе и в душе человека, звонкий лепет и смех малютки напоминал журчание ручьёв и щебетание птичек, и обитателям замка казалось, будто уже наступила весна, поэтому девочка слышала от всех, что она для них радость и утешение. Поначалу она часто вспоминала старшую сестру и скучала по ней, но шло время, и воспоминание становилось бледней и бледней. Лийсе так хорошо жилось в её новой семье, что прошлое скрылось, как туман, далеко за горами.
Между тем Анна жила у тролля и трудилась не покладая рук. Целый день она должна была троллю прислуживать, а он был злющий и гадкий-прегадкий. Особенно тяжко приходилось ей зимою. Спасаясь от холодов, её хозяева попрятались в глубокие расселины, а девочку посылали в лес и на озеро, и она должна была из-под глубоких сугробов добывать для них хворост и по скользкому льду ходить по воду, а в лесу было страх как темно!
Ни души нельзя было там встретить, ни один зайчишка ни разу не попался ей на пути, потому что звери чуют логово троллей и обходят его далеко стороной.
