Заметив, что король за нею подсматривает, Элисабет смутилась, и пряжа в её руках запуталась.
— Дай-ка я тебе помогу! — сказал король. — Я могу подержать пряжу.
Король надел моток пряжи себе на руки, и Элисабет, потупив глаза, стала её перематывать; но когда клубок был готов, король потянул за кончик нити и привлёк девушку к себе.
— Теперь я тебя никуда не выпущу! — сказал он. — Ты будешь моей королевой, потому что никакой другой, кроме тебя, мне не надо.
Элисабет считалась младшей дочерью герцога, поэтому король мог на ней жениться, и скоро они справили пышную свадьбу.
Они очень любили друг друга, и все было бы хорошо, если бы не дела и заботы, которые отвлекали короля и занимали все его время.
Самая большая напасть — это были войны. Король то и дело уезжал на войну и должен был с кем-то сражаться, а молодая королева обмирала от страха, дожидаясь его возвращения. Не находя себе места, она переходила от окна к окну и, ломая руки, высматривала, не покажется ли он на дороге.
Однажды он так долго не возвращался, что она совсем уверилась в его гибели и плакала и вздыхала целый день не переставая. Весь двор старался её утешить. Придворные и пели, и играли на лютнях, танцевали и вертелись перед ней, и рассказывали ей длинные истории. Но чем больше они старались, тем отчаяннее она горевала. Она совсем перестала спать и, не в силах уснуть, вставала среди ночи и бродила по длинной галерее вокруг королевского дворца, тщетно вглядываясь в густую тьму. Пока она сиротливо дрогла на холодном ветру, ей вдруг стало так одиноко и бесприютно, как ещё никогда не бывало в жизни, и тут она подумала о старшей сестре, о которой совсем не вспоминала уже много-много лет, и нестерпимая тоска переполнила её сердце. Ей казалось, что никто не сможет её утешить лучше родной сестры, тогда Элисабет прошептала в ночной тьме:
— Анна, Анна, где ты? Приди ко мне!
Но она ничего не услышала в ответ на свой жалкий шёпот.
С каждым днём она все худела и бледнела, и в конце концов так заболела, что, глядя на неё, все думали, что она умрёт.
Наконец воротился король, живой и здоровый, но было уже поздно, ей ничего не помогало. Каждая кровинка в её теле так пропиталась страхом, что никакая радость не могла его больше развеять. Пока королева неусыпно ждала, она столько ночей провела на ногах, не смыкая глаз, что совсем разучилась спать. И вот теперь лежала с широко открытыми глазами и не могла ни заплакать, ни засмеяться.
