Я внимательно посмотрел на сверток, который Дел нежно баюкала. У нас не было лопаты. Но у меня была пара крепких рук, которым нечем было заняться, поскольку борджуни уже уехали.
А на рассвете они вернулись. Обычно борджуни так не поступают — они быстро нападают, грабят, убивают и уносятся за следующей жертвой — но что толку обсуждать странно они поступили или нет, когда соотношение восемь к двум?
Борджуни появились на рассвете. Поскольку мы с Дел спали чутко, опасаясь погони, их приближение мы услышали издалека и этого времени нам хватило, чтобы без спешки вынуть мечи из перевязей, лежавших рядом с нами, и подготовиться к встрече.
Мы застыли у пальмы, прижавшись спинами к стволу, готовые отразить любое нападение.
— Ты, кажется, говорил, что эти руны защищают путешественников, — пробормотала Дел. — Значит вот это и есть пустынное гостеприимство.
— От племен, да. Но ничто и никого не может защитить от падальщиков вроде борджуни — рассчитывать можно только на меч, — я рассматривал восьмерых приближавшихся всадников. Все они были типичными Южанами: черноволосые, темноглазые, смуглые, одетые в бурнусы, увешанные ножами, мечами и другим оружием. Лошади под ними были приземистыми, сухими, таких разводили только в пустыне. — Лагерь, — задумчиво сказал я. — Где-то рядом должен быть лагерь…
— Хочешь нанести ответный визит? — поинтересовалась из-за моей спины Дел.
Я ухмыльнулся.
— Может быть попозже. После того, как покончим с этими.
Ради борджуни разговор велся громко и ясно, на хорошем Пустынном языке, хотя Дел так и не избавилась от акцента. Но это в общем-то значения не имело: степень владения языком меньше всего волнует восемь верховых борджуни, увидевших Северную женщину, так непохожую на привычных им Южных.
Если подумать, в этом были свои плюсы. Они не заметили — или их не заинтересовал — меч в ее руках.
Наверное все же не заинтересовал, потому что трудно не заметить Бореал.
Мысленно я рассмеялся. У меня тоже была яватма.
— Ну? — пригласил я.
Один из борджуни пошевелился. Его темное лицо было рябым из-за перенесенной болезни. Длинные волосы, зачесанные назад, блестели от обилия масла. Вьющиеся концы оставляли серые следы на плечах его пыльного кремового бурнуса. Борджуни смотрел на меня вызывающе.
— Танцор меча? — спросил он.
Я приподнял свой клинок, чтобы поймать солнечный луч и пустить ему в глаза. Я решил, что такого ответа будет вполне достаточно; с борджуни не вступают в переговоры и не заботятся о тонкости их чувств. При встрече с ними нужно сразу переходить к делу и разговаривать хорошей сталью, пусть даже слегка подпорченной Чоса Деи.
