— Да, их требования не так уж чрезмерны. Элейна спрятала рисунок среди других и снова отвернулась к мольберту. Вдохнула запах краски и скипидара.
— Извините, мне не следовало осуждать вашего отца.
— Элейна, я хочу, чтобы вы знали, — вы можете говорить мне все что пожелаете!
Она снова улыбнулась, но словно издалека, и вернулась к работе.
На следующий день, околачиваясь в винной лавке и размышляя, стоит ли истратить последний марейас на бутылку приличного белого вина и отнести ее в качестве подарка Элейне, Рохарио услышал, как владелец лавки жаловался одному из покупателей:
— Ба! У Селио снова приступ костной лихорадки, а я должен сегодня до отхода корабля отослать письмо в Нипали. “Он не умеет писать!” Рохарио подошел к стойке.
— Я могу написать за вас письмо, маэссо. Владелец с подозрением посмотрел на него.
— А у вас хороший почерк? Письмо предназначается купцу, торгующему в Нипали вином, в нем не должно быть ошибок.
— У меня хороший почерк. — Тут Рохарио говорил правду. — Меня учил писец, который служит в Палассо Веррада. — И это тоже было правдой, хотя и не полной.
— Эйха! — Слова Рохарио явно произвели на хозяина лавки впечатление. Он посмотрел на превосходный покрой плаща Рохарио. — Удача вам изменила? Я найму вас, маэссо, но заплачу только в том случае, если меня устроит ваша работа.
Рохарио быстро соображал.
— А у вас есть все необходимое?
— Пергамент. Как и положено.
Но он должен иметь свои ручки, чернила и перья.
— Я вернусь, как только возьму письменные принадлежности. — Он почти выбежал из лавки.
— Возвращайтесь побыстрее, иначе я найму кого-нибудь другого! — прокричал ему вслед хозяин.
У Рохарио ушло полчаса на поиски магазина, где продавали письменные принадлежности, и в конце концов выяснилось, что его единственного марейаса не хватит, чтобы их купить. Проклиная все на свете, он вышел из магазина. Теперь у него не было выбора. Рохарио зашагал по авенидо Шагарра и вверх по склону, ведущему к Палассо Веррада. Только теперь он понял, какой долгий путь нужно проделать, чтобы попасть в Палассо, если идти пешком.
И вот перед ним возвышается величественное здание дворца. Оно казалось огромным, холодным и равнодушным. Ворота были закрыты. Рохарио остановился, отряхнул плащ. Хотя его одежда оставалась чистой, она потеряла прежний блеск — слуги в гостинице Гаспара ухаживали за ней не так ретиво, как мастера своего дела из Палассо. К тому же Рохарио захватил из Чассериайо только один костюм. А лошадь, которая доставила его в Мейа-Суэрту, он отправил обратно в охотничий домик вместе с грумом, получившим неплохое вознаграждение за молчание. Матра! Он скорее походил на простого служащего, чем на сына герцога. Впрочем, разве он не собирается стать писцом?
