Гриффин покачал головой.
— Уйма тетушек и дядюшек по всей округе, но ни с кем из них я не был близок.
— Семья много для тебя значит, — сказала Сара, и получилось утверждение, а не вопрос, потому что она не сомневалась, что это так.
— Да, — отозвался Гриффин и посмотрел на нее с любопытством. — А для тебя — нет? Сара иронически хмыкнула.
— Ты говоришь с человеком, чьи родители развелись после двадцати лет супружества, сообщив мне и Уолли, что ненавидели друг друга большую часть этого времени и сохраняли семью только ради нас, детей. Мы с братцем ладим, как кобра с мангустой. Мой собственный брак развалился, не успев толком начаться, так что твой вопрос попал, пожалуй, не по адресу.
— Но ты любишь сыновей, — заметил он.
— Конечно, люблю, — искренне ответила Сара. — Но…
— Выходит, что семья важна и для тебя.
Она на минуту задумалась, а потом улыбнулась.
— Да, пожалуй, надо с тобой согласиться. Смешно, я никогда об этом так не думала.
Гриффин улыбнулся в ответ, отчего его лицо совершенно переменилось. Привлекательное — конечно. Сексапильное — вне всяких сомнений. Но его грубоватую внешность нельзя было назвать красивой. Слишком резкие черты. Слишком он… слишком крутой. Но когда он так улыбается… Она не удержала вздоха. От него просто захватывает дух.
— А кто же ты? — неожиданно спросил он. — Кобра или мангуста?
Она озадаченно свела брови.
— Что?
— Ты сказала, что вы с братом ладите, как кобра с мангустой. Я просто поинтересовался, которая из этих зверушек — ты.
Сара хихикнула.
— Разумеется, мангуста. Они кровожаднее.
— Это верно, — согласился Гриффин, улыбнувшись еще шире. А потом его лицо потемнело так же неожиданно, как прежде прояснилось. — Выходит, твой братец кобра. Змей, так сказать.
Она философски пожала плечами.
— На самом деле Уолли не так уж плох. Вот только честолюбия ему убавить бы — для его же пользы. Это самое честолюбие в один прекрасный день сломает ему жизнь, чует мое сердце.
Он снова кивнул, и какое-то мгновение Сара была уверена, что он знает что-то, неизвестное ей. Глупости, сказала она себе. Он просто занят мыслями о собственном прошлом.
— Слушай, мне пора идти, — сказала она, вставая. — Моя няня работает до шести, а сейчас, по-моему, уже около того.
Гриффин взглянул на часы.
— Без десяти, — сообщил он.
Сара торопливо поднялась, уговаривая себя не задавать вопрос, который вдруг очень захотелось задать. Она уже намеревалась сказать, что начнет опись утром, но на самом деле произнесла:
