Она открыла глаза и посмотрела на него, голова у нее кружилась, а сердце, казалось, вот-вот разорвется.
- Но почему, - прошептала она, - почему...
- Я не люблю вас. - Он с трудом произнес эти слова. - Я не могу пользоваться своим положением. Вы должны мне быть благодарны за это. Завтра я уеду. Мы больше никогда не увидимся. А теперь, умоляю вас, ради всего святого, идите к себе!
- Мне казалось, что я что-то значу для вас. - По ее лицу бежали слезы, но она не замечала этого. - Я думала, что вы чувствуете ко мне хотя бы частично то, что я чувствую к вам. Я не могу поверить, что вы не...
- Я желаю вас, - сказал он. - Я не могу отрицать этого. - Он довольно резко отстранил ее от себя. Он не мог выносить ее слез, от этой своей слабости он еще не избавился. Это и его чувство чести не позволили ему соблазнить ее. - Вы прекрасны, и я хочу обладать вами. Но это не любовь, Валентина. А вам нужна любовь. Я не могу дать вам ее. Я не способен больше никого любить. Когда-то у меня была жена, я любил ее, и она меня предала. Она изменяла мне с моими же собственными офицерами, с моими друзьями, со всеми, кто подворачивался под руку, - даже с Мюратом. Для меня с любовью покончено. И я не настолько низок душой, чтобы воспользоваться простодущием наивной девочки, как бы ни была она уверена, что хочет этого. А теперь, умоляю вас, идите и ложитесь спать, дитя мое. Забудьте все эти глупые романтические мечты.
- Не могу, - сказала сквозь рыдания Валентина. - Я не могу и не хочу ничего забывать. Если вам когда-то причинили боль, я все понимаю - и сейчас я прощаюсь с вами, и благословит вас Господь, пусть Он сохранит вам жизнь и позволит благополучно вернуться обратно, любовь моя.
Она поцеловала его, и он почувствовал вкус ее слез, затем она ушла. Полковник поднялся и вернулся к столу. Его рюмка с коньяком так и осталась нетронутой. Он залпом осушил ее, а затем, сам не зная почему, со всей силой швырнул в камин.
- Надеюсь, вы хорошо спали, полковник. - Незаметно вошедшая Александра стояла в дверях его комнаты, на ней был костюм для верховой езды, подмышкой она держала черную старомодную шляпу. - Светает, через час, должно быть, взойдет солнце.
- Превосходно, спасибо, княжна. Я не думал, что вы так рано встанете.
- Я почти не спала, мешали рыдания сестры, - тихо сказала она. - Что вы с ней сделали, полковник Де Шавель? Разве она мало страдала?
Он закрыл дверь.
- Садитесь, нам нужно об этом поговорить откровенно. И позвольте заверить вас, прежде чем мы начнем, что я ничего не сделал с Валентиной. Слава Богу.
