Валентина спустилась вниз. Вестибюль был освещен большим количеством свечей, у самого выхода горели факелы. Ее муж ждал внизу, он тоже был одет, как для выхода. Услышав её шаги, он поднял голову.
- Не забудьте, - сказал он, - постарайтесь притвориться, что вам это нравится. Думаю, что он мужчина грубый. Возможно, он и не догадается, что вы холодны, как ледышка. Завтра вы мне доложите обо всем, что он вам рассказал. В вашем распоряжении вся ночь, чтобы разговорить его.
Валентина прошла мимо него, не проронив ни слова, она даже головы не повернула в его сторону, когда он заговорил. Он проследил за ней глазами, пока она садилась с помощью французского офицера в экипаж. Карета двинулась в сопровождении двух верховых.
Граф приказал подать свой собственный экипаж. Он теперь мог доложить Потоцкому, что первый и самый трудный этап их плана успешно завершился.
- Какого черта вам нужно! Я занят. - Обычно Де Шавель не позволял себе разговаривать с младшими офицерами таким тоном, но он устал, и ему предстояло еще работать над докладом в Париж. Он поужинал в одиночестве и пошел к себе, чтобы заняться работой, была уже почти полночь, когда его побеспокоили. - А, - сказал Де Шавель, - это вы, Фонесе, я не знал, что это вы. Думал, какой-нибудь очередной дурак из штаба. Чем могу быть полезен? Адъютант Мюрата поклонился.
Он привык к грубости. Мюрат иногда, если бывал не в настроении, мог запустить в него сапогом.
- Его величество маршал Мюрат передает вам свое почтение и просит немедленно прибыть к нему. Он говорит, что это очень важно, это связано со званым ужином, на котором он сегодня присутствовал.
- Да? - Полковник уже застегивал свой мундир, он задержался, чтобы надеть на голову кивер. - Я приеду немедленно. У вас экипаж, Фонесе?
- Нет, месье. Его величество велел мне ехать верхом.
- А черт, - сказал Де Шавель. - Спуститесь и прикажите этим идиотам внизу оседлать моего жеребца.
- Я уже позволил себе сделать это, месье, - сказал молодой человек. Де Шавель одобрительно кивнул.
- Правильно сделали. Я готов, поехали.
Ночь была лунной и ясной, и они в мгновение окаоказались перед резиденцией Мюрата, находившейся в самом центре Данцига. Он и его штаб разместились в одном из лучших городских домов. Злые языки Императорской Армии утверждали, что лишь только для размещения многочисленных мундиров маршала потребуется отдельная комната.
Полковник нашел Мюрата в его кабинете. Он был одет и курил сигару. На столике возле него стоял графин с вином.
