– Не так, видно, чертовски, как вы, – сказала она и через силу улыбнулась. – Вас кто-нибудь встречает?
– Мама и папа, – объявил он. – Они где-то там. В этом проклятом тумане ничего не видно.
Когда они наконец причалили, послышались крики «ура», потом спустили трап, и первый поток людей – на носилках и в инвалидных колясках – начали снимать с корабля. К тому времени, как Анжела сошла, дождь прекратился. Солнце не показывалось, и она дрожала от холода, хотя на ней был плащ. К каждой телефонной будке стояла длинная очередь. Кто-то, увидев, как нетерпеливо она ждет, подозвал ее и уступил свою очередь. Она и не представляла, какой у нее несчастный и усталый вид.
Голос матери казался надтреснутым и далеким. У Анжелы почти не было английской мелочи для автомата.
– Милая, дорогая Анжела. Ты где?
– Я в Саутгемптоне. Я приеду домой на поезде. Нет, нет, все хорошо. Как ты? Как папа? Не знаю. Зависит от того, когда я сяду на поезд. Нет, ничего горячего для меня не оставляйте. Кто знает, когда я приеду. Да, и я страшно соскучилась. У меня кончились монеты. Пока, мама, дорогая.
Она открыла дверь будки, и на нее тут же налетел нетерпеливый солдат.
– Извиняюсь, надо жене позвонить... – Какой-то миг он смотрел ей вслед. Интересно, думал он, с чего бы ей плакать?
* * *
– То есть как это нет связи? Я знаю, черт возьми, что связь есть!
Армейская телефонистка покраснела, сняла наушники и встала. Офицер он или хоть генерал, она не позволит, чтобы с ней разговаривали в таком тоне. Да еще янки.
– Извините, сэр, но я вам сказала. С этим номером на острове связи нет. Я выключаю коммутатор.
Он придвинулся поближе. Выглядел он угрожающе.
– Это военный госпиталь в Тремоли, – сказал он. – Нечего пороть чушь, что такого номера нет. Попробуйте еще. – Он полез в карман и достал пачку денег. – Сколько это будет стоить? Двадцать долларов хватит?
Военный госпиталь. Неужели офицер ничего не слышал? Она подумала: надо быть осторожнее.
– Подождите минуточку. Я спрошу. – Она поспешила на поиски начальства. Сама она не станет сообщать дурные новости такому посетителю.
Последние две недели он был занят: встречался с партизанскими отрядами в диких районах Калабрии, потерявших всякую связь с Неаполем. Писем от Анжелы не было, а он послал ей три подряд по армейским каналам, прежде чем отправиться в деревни.
Ни письма, ни весточки от нее – ничего. Гражданских линий связи не существовало, и, естественно, он отправился на военный телефонный пункт. Было десять часов вечера, и все закрыто. Только хмурая англичанка дежурила на АТС. Не следовало кричать на нее. Нужно сохранять спокойствие.
