«Лахтак» | страница 17

В этот момент в дверях штурманской рубки появилась маленькая, коренастая фигура Торбы.

— Ура! — захрипел механик (последние дни ему пришлось столько кричать, что он даже охрип).

— В чем дело? Разве ты уже знаешь? — спросил сбитый с толку Запара.

— Конечно, знаю.

— Кто тебе сказал?

— Да он же!

— Отто Рудольфович? — показал гидролог на Кара, потому что он был уверен, что разговор идет об определении координат местонахождения парохода.

— Да нет: наш чертенок, юный комитетчик, Степка…

— А откуда он знает?

— То есть как — откуда? — На этот раз очередь удивляться пришла механику.

— Кто ему сказал? — допытывался Запара.

— Никто не сказал. Он сам додумался. Вычислил.

— Ты о чем?

— О том, что корма уже полезла вверх. Воду уже выкачали. А у нас в носовой части есть пустая цистерна на сто пятьдесят тонн. Степа додумался накачать ее водой. Это займет три-четыре часа. Сразу же пароход наклонится на нос. Завтра утром сможем ремонтировать руль. Поняли?

— А я думал, про координаты.

— При чем тут координаты? Степка про координаты ничего не говорил. Может, он вам что-нибудь говорил? Вот, хитрец, догадливый!

Слушая этот диалог, Кар смеялся, опершись руками о стол. Запара объяснил Торбе, в чем дело, и механик обрадовался еще больше.

Готовясь к ремонту руля, Вершомет искал тонкий стальной трос. Лейте посоветовал ему заглянуть в боцманскую кладовую. Кладовая помещалась на носу парохода, под матросским кубриком. Новый боцман, не теряя времени, прямиком пошел на бак. Протопавши под окнами кают-компании, он спустился в кубрик. Там за полуосвещенным столом сидели кок Аксенюк, кочегар Шор и машинист Попов.

— Чего вас, духов, сюда, к рогатым, принесло? — удивился Вершомет.

«Духи» и «рогатые» — это старые насмешливые прозвища, которыми еще и теперь изредка перебрасываются палубная и машинная команды. «Духами» называли кочегаров, а «рогатыми» — матросов. Вспомнив эти прозвища, Вершомет шутя употребил их. Его и в самом деле несколько удивило, почему кочегары и машинист очутились в матросском помещении.

— А, новый начальник, наше вам почтение! Очень рады! — с хорошо скрытой иронией приветствовал Вершомета кок, намекая на назначение охотника боцманом.

— Ну-ну, — добродушно ответил на это охотник. — Может быть, хотите ко мне в палубную команду?

— Нет, покорнейше благодарю. Нам и в кочегарке хорошо. Там хоть для себя борщ можно сварить.

— Эх, камбузная[14] кошка! Кому что, а у него борщ в голове.

— А у тебя, дядя Юрий, всё шутки. Лучше скажи, что это за порядки вводит новый капитан! Где это видано, чтобы кока переводили в кочегары? А команда что, сухари будет грызть? Где это видано, чтобы мальчишку юнгу выдвигали в судовой комитет? Что он соображает? Да скажи еще: нужно ли было делать помощником капитана этого придурковатого Лейте? Не лучше ли было назначить на эту должность тебя, уважаемого нами опытного полярного охотника? Ну, опять же и я, не один год плаваю, тоже мог бы дать совет… а меня не спросили.